Алексей Подольский - Жутко близко

Тут на краю площади что-то громко крянкуло, и из бочкооборазного дрона зазвучал искаженный динамиком голос Игрека: – Уважаемые жители города Рублевска! Мероприятие, так сказать, не санкционировано. Просьба освободить площадь и разойтись по домам. В противном случае может быть применена, так сказать, сила…

Я пыталась говорить громче, но перекричать чертов дрон все равно было невозможно. Чтобы расслышать мои слова, люди подходили все ближе. Кто-то крикнул в сторону полицейских: – Вырубай свою перделку!

Я увидела, что через толпу ко мне движется Игрек. Выражение его лица было очень обеспокоенным. Когда он поднялся на крыльцо, толпа недовольно загудела. – Настя, – наклонился он к моему уху. – Я прошу тебя, прекращай это дело. У меня начальство это все смотрит, так сказать, в прямом эфире. Если люди не разойдутся сейчас же, нам придется действовать. Поверь, это никому не надо. – Что бы сделал Олег на твоем месте? – спросила я. Игрек закусил губу. – Он бы никогда не пошел против жителей города. Ты это знаешь. – Это нечестно, – сказал Игрек. – Ты поступаешь сейчас нечестно. У меня, так сказать, есть приказ. Я человек в погонах. Я должен защищать закон. – Уходи отсюда, – сказала я. И, повысив голос, прокричала, чтобы было слышно всем: – Тебя сюда не приглашали. Уходи!

Толпа воинственно загудела. Игрек покачал головой и пошел обратно к своим коллегам. Потом события развивались стремительно. Я увидела, как на верхушке бочкообразного дрона открылась крышка, и изнутри выпорхнули два небольших квадрокоптера. Они зависли над толпой, неприятно жужжа. – Сувернета нет, – крикнул кто-то. – Связь пропала!

Koosyuck, дрогнув, поехал к толпе. Его динамики принялись издавать резкие крякающие звуки. Следом, на расстоянии десяти метров, медленно шли четверо полицейских в форме. «Что они сделают вчетвером против такой толпы?» – подумала я. Но тут из бочкообразного дрона в толпу ударили струи какой-то пахучей жидкости, от которой люди стали кашлять и тереть глаза.

– Газ пустили, скоты! – крикнул кто-то. – Бей железяку!

Двое или трое человек, действительно, попытались подойти к дрону, но прозвучал резкий треск электроразрядов, и все они упали на землю. К ним быстро подбежали полицейские с пластиковыми наручниками. – Убивают! – совершенно по-бабьи закричали в толпе, и люди бросились врассыпную, подальше от крякающего и мигающего вспышками дрона.

Я смотрела, как рублевцы в спешке покидают площадь. За некоторыми гнались полицейские. Других бил разрядами тока дрон. Я увидела, как в пыль упала молодая женщина. Ее тут же скрутили, грубо заламывая руки. – Прекратите это немедленно, – закричала я и стала спускаться с крыльца, чтобы броситься к ней на помощь. – Скоты!

Тут кто-то схватил меня под руки. Это был молодой полицейский, незаметно подобравшийся сбоку. – Вы задержаны за организацию незаконного мероприятия, – объявил он и стянул мои запястья обручем, края которого больно врезались в кожу.

Меня повели к машинам. По дороге я несколько раз пыталась укусить полицейского за руку, но сделать это было непросто.

Когда полицейский провел меня мимо Игрека, тот отвернулся, сделав вид, что разговаривает с кем-то из коллег. Зато Кучеров, белоснежно улыбаясь, пялился во все глаза. Я изловчилась и со всех сил плюнула в его сторону. Жаль, не попала.

В Рублевском суде я бывала не раз, но в качестве обвиняемой – впервые. Оказывается, судопроизводство сейчас – не слишком хлопотное дело. Уже через три часа после начала митинга я сидела в зале судебных заседаний. С легким гудением включился галогратор, и над трибуной с гербом появилось мерцающее изображение судьи в мантии.

«Интересно, где этот судья находится физически? – подумала я. – В Уральске? В Москве? И вообще, существует ли он на самом деле? Может, это просто симуляция?». Впрочем, судья – мужчина лет пятидесяти, с залысинами и мешками под глазами, так долго теребил кончик носа пальцами, что я перестала сомневаться в его реальности. Трудно поверить, что симуляция стала бы так вести себя. Хотя – кто знает? – Дементьева Анастасия Львовна, – прочистив горло, сказал голографический судья. – Суд изучил материалы вашего дела и приговаривает вас к десяти суткам ареста по обвинению в неповиновению власти, сопротивлении при задержании, подстрекательству к беспорядкам и организации несанкционированного массового мероприятия. Суд учел ваш преклонный возраст и заслуги перед обществом, сочтя возможным назначить наказание ниже нижнего предела. – А почему вы не выслушали меня? И разве мне не полагается что-то вроде адвоката? – удивилась я. Судья посмотрел на меня как на капризного ребенка. – Это же административное дело. По закону, защитник вам не положен. В целях оптимизации судопроизводства, для обеспечения права граждан на оперативный суд, решения в таких случаях принимаются судьей единолично. – Я понимаю, почему судьи теперь в виде голограмм, – сказала я. – Так и хочется подойти и треснуть! – Еще слово – и добавлю десять суток за неуважение к суду, – грозно сказал судья, но поспешил отключиться. Руки мне снова связали. Я думала, что меня повезут в какую-нибудь тюрьму в Верхнеисетск или даже в Уральск, но выяснилось, что отбывать арест предстоит прямо в нашем городке. Камеры для арестованных находились в соседнем с судом здании. Меня проводил туда неулыбчивый полицейский – по-моему, тот же самый, что задержал меня возле больницы.