Алексей Подольский - Жутко близко

– Вы очень однобоко смотрите, Анастасия Львовна, – чуть холоднее сказал он. – Так сказать, со своей колокольни. Нужно мыслить шире. Сэкономленные ресурсы пойдут на пользу нашей стране, нашему региону, даже конкретно вашему городу. И для вашей 80-летней бабушки сделают что-нибудь хорошее. Может, новую дорогу до станции Петли построят. Или пенсию повысят. Мы же не просто так перешли на Koodreen’а. По статистике, те территории, что его используют, подняли уровень жизни населения… – Да-да, слышала. На хренадцать целых хрен десятых процента. А по факту на сэкономленные деньги наймут еще тысячу чиновников вроде тебя и построят вам еще один небоскреб. Вот ты скажи, разве все эти ваши искусственные интеллекты и алгоритмы не должны были сократить число бюрократов? Только что-то, по-моему, вас меньше не стало.

– Анастасия Львовна, – Молохов устало потер глаза. – Я понимаю, вам дорога больница эта… – Мне люди дороги! Я сорок лет в этой больнице. Пациенты. Врачи. Врачей ты куда денешь? – Переедут в Верхнеисетск. Там понадобятся новые руки. – А потом удивляемся, почему города помирают. Конечно, вы же им жить не даете! Пусть все уедут! – Да мы тут при чем… Вы же знаете: как Петля прошла… Экономика!

Очень хотелось взять с его стола пресс-папье и запустить ему прямо в лобешник. Однако пришлось сдержаться. Клятва Гиппократа в целом хорошая штука, но иногда немного ограничивает. – Ты мне скажи, – попросила я. – Ты хотя бы понимаешь, как этот Koodreen считает эффективность? Ну ладно, у нас количество жителей уменьшилось. Но в Черноводске ведь тоже уменьшилось, и не вдвое, а втрое. А там вы больницу, кажется, не закрываете. – Там онкология высокая, – ответил замминистра. – Но дело не только в ней. Koodreen анализирует кучу данных и на их основании принимает управленческие решения. Сказать по правде, никто точно не знает, как алгоритм работает сегодня. Он же самообучающийся. Когда семь лет назад запустили, еще примерно представляли. А теперь уже – сомневаюсь. Но то, что он эффективнее любого чиновника или депутата, это однозначно.

– Уж что эффективнее тебя – наверняка… В общем, я отсюда не уйду, пока ты мне не скажешь: на каком именно основании закрывается больница. Буду сидеть у тебя в кабинете до ночи. И ночевать тут останусь. – Я обвела взглядом кабинет. – Горшок у тебя есть? В туалет ходить?

Он испуганно покосился на большую декоративную вазу, стоявшую в углу. – Я могу выгрузить данные по вашей больнице. Это открытая информация, хотя для чтения массивов могут понадобиться… ну, определенные навыки.

– Сгружай, – пожала я плечами. – С паршивой овцы…

Молохов посмотрел на меня с укоризной, вздохнул и защелкал по клавиатуре.

Вообще, это удобно, когда тебя считают старой взбалмошной теткой. Точнее, когда ты она и есть. На выходе из кабинета я оглянулась и сказала: – Жди новостей из Рублевска.

На обратной дороге у меня было время посидеть с планшетом. Во-первых, я попыталась прочитать файлы, которые дал мне Молохов. Но он был прав: простому человеку понять их было невозможно. Столбцы цифр и специальных символов, строчки кода, какие-то сложные многобуквенные сокращения. Я плюнула на это дело, закрыла файл и решила записать видео для своего аккаунта в Россоцсети. Голоролик получился длинный, но все по делу. Я рассказала и про мэра, и про встречу с замминистра, и про то, как теперь рублевцам предстоить ездить в Верхнеуральск, чтобы получить больничный. Приложила фотографию письма о закрытии больницы. Посмотрела, что получилось, нажала «Опубликовать» – и задремала под стук колес. А когда приехала в Рублевск, оказалось, что мой голоролик уже оброс сотнями комментариев. Пока шла с вокзала домой, читала их и радовалась. Кажется, есть такая старая книжка – «Гроздья гнева». Вот это они и были. Увесистые, наливные. Сейчас лопнут. Шибко рублевцы, конечно, не выражались. Чревато. Но злились ощутимо. И в каждом третьем комментарии звучало слово «митинг». А кто-то прямо спросил меня: Анастасия Львовна, если мы устроим митинг на главной площади, вы придете выступать?

«Естественно», – ответила я. И посыпались сердечки-похвалы. Не успела зайти домой – звонок в дверь. На пороге стоял Игрек. Это у него имя такое, прямо по паспорту. В форменной одежде, пузо смешно обтянуто дешевым китайским наноматериалом, из которого шьют кители для полицейских. А я еще помнила его молодым, подтянутым офицером, работавшим у моего мужа. – Заходи, – говорю. – Чего не позвонил?