Алексей Подольский - Жутко близко

Он снял обувь, прошел в квартиру. Я усадила его за кухонный стол и включила чайник. – Думал, так сказать, если позвоню, ты не захочешь говорить, – ответил он. Игрек был весельчаком, но в этот раз ни улыбочки. Сама серьезность. – Я, так сказать, по поводу митинга. «Так сказать» – это у него было слово-паразит. Он его вставлял везде и всюду, особенно когда нервничал. – Ого, быстро ты. Я еще сама не успела ничего понять. Игрек неопределенно махнул рукой куда-то вверх. – Сейчас все быстро. Особенно, если дело касается публикаций в Россоцсети. Насть, я тебя прошу: не надо никаких митингов. Митинг, так сказать, никто не разрешит. И выступать на нем нельзя. Особенно тебе. Ты главный врач больницы. – Он понизил голос. – Кучеров, так сказать, в бешенстве. Написал писем в Уральск – штук десять. Звонил мне, орал как недорезанный. Так, мол, и так, в тревожный для нашего Отечества момент… Ну, все как полагается. – Я за последние сорок лет не помню ни одного момента, чтобы он не был тревожным для нашего Отечества, – сказала я. – Вот и я не помню, – серьезно кивнул Игрек. – Даже не понимаю, так сказать, как это мы протянули так долго?

Было непонятно, шутит он или нет. – Слушай, – сказала я, – чего ты от меня хочешь? Я всю свою жизнь проработала в этой больнице. Ты еще мальчишкой был, когда я сюда после института приехала. Я эту больницу им не отдам. Ты разве не понимаешь? Город и так умирает. Больница закроется – отсюда последние разъедутся. Пройдет лет десять – и не будет Рублевска. Будет город-призрак. Тебе не жалко? Ты же родился тут, Игрек. – Не драматизируй, – насупился он. – И пойми, что я, так сказать, на службе. Если я буду рассуждать о том, что правильно, а что неправильно, то начальник полиции из меня будет хреновый… – И полковничьи погоны тебе не получить. Его щеки тут же вспыхнули красным. Физиология – смешная штука. – Знаешь, да. И погоны бы, так сказать, не помешали. Я тоже уже не пацан, пенсия впереди. И мне тут бузотерство с митингом – ну на хрен не нужно. – Он помолчал, а потом сказал уже более миролюбиво: – Насть, ну я тебя прошу… Был бы жив Олег, он бы тебя отговорил. – Знаешь что, допивай свой чай и убирайся отсюда, – прикрикнула я. – Олег этот город любил. И он бы не позволил какому-то холеному хлыщу устраивать тут свои порядки. Допивать чай Игрек не стал. Просто молча встал, собрался, а уже в дверях сказал мне: – Настя, ты пойми… Времена сейчас такие. Не надо этого всего. Я тебя прошу. И, так сказать, предупреждаю. Как друга. – Иди давай, – сказала я и с силой захлопнула дверь.

Митинг, конечно, никто не разрешил. Наоборот, Кучеров распространил заявление о запрете проведения любых общественных акций. Мой ролик в Россоцсети, где обсуждали акцию, заблокировали. Но в субботу горожане просто взяли и пришли к больничному крыльцу. Я услышала шум под окном и спустилась к ним из своего кабинета на третьем этаже. На улице стояли человек двести. Для двадцатитысячного города не так уж и мало, подумала я. Но и немного. В сущности, большинству наплевать на то, что происходит. Закроют больницу так закроют. Школу закроют? Тоже проживут как-нибудь. Может быть, только если перестанет работать магазин с пивом и дешевым вином, или выключится Сувернет с их любимыми играми и сериалами, рублевцы хоть немного проснутся. Но, думаю, этого как раз не случится. Я бы хотела сказать, что эти двести человек, пришедших в то субботнее утро к больнице, были лучшими людьми Рублевска. Но одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять: это не так. Наоборот, простите, какое-то сборище убогих. Половину я знала в лицо. Вечные любители жаловаться. Раньше они и на меня писали кляузы, конечно – у нас тут всякое случалось. Но теперь эти люди пришли защитить больницу, так что я была им благодарна. Я стояла на крыльце и чувствовала ладонями тепло металлических перил, нагревшихся на майском солнце. Отчетливо вспомнила, как сорок лет назад 25-летней девчонкой впервые поднялась по этому крыльцу. Тогда я думала, что Рублевск, эта больница – это лишь крохотный эпизод в моей огромной жизни. Кто в своем уме захочется поселиться тут навсегда?

Но на второй день работы в моем кабинете появился высокий застенчивый полицейский. Красивый до чертиков. Хотя я всю жизнь терпеть не могла людей в погонах (в данном случае погоны были лейтенантские). И имя его мне не слишком нравилось – Олег. Но влюбилась сразу. Что было ужасно непрофессионально. Вообще-то он пришел на перевязку.

Если бы не Олег, я бы, конечно, давно уехала отсюда. Но мы поженились. Завести детей не вышло, зато у обоих хорошо шла карьера. К тридцати семи годам Олег возглавил городское управление полиции. Не бог весть что, штат всего двадцать человек, но это был его родной город и ему тут нравилось. Я и сама не заметила, как стала главным врачом больницы. Честное слово, я вовсе не стремилась к этой должности. Просто однажды так получилось, что кроме меня занять ее вроде как и некому. Это было двадцать лет назад. К тому моменту я окончательно поняла, что остаюсь в Рублевске навсегда. Народ все подходил. Их было уже человек триста. Люди оживленно разговаривали друг с другом, нервно смеялись, кто-то обнимался и пожимал руки знакомым. Рублевск – маленький городок, но в наше время люди редко выходят из дома. По Сувернету заказывают продукты, играют, смотрят кино, общаются друг с другом. Я еще помню времена, когда все было иначе. Надо было что-то сказать им. Я было приготовилась открыть рот, чтобы обратиться к толпе, но тут из-за угла выскочили две машины полицейской раскраски – легковушка и грузовик. Из легковушки выбрались несколько человек в форме, среди которых я узнала пузатого Игрека. Из грузовика вылезли еще четверо, забрались в тентованный кузов и вскоре сбросили оттуда на землю полозья, по которым вниз съехала бочкообразная конструкция на резиновых гусеницах. Она тоже была раскрашена в полицейские цвета – желтый и синий. В толпе недовольно заворчали. Я такие штуки видела только в Сувернете. Дроны Koosyuck использовались для разгона митингующих в Москве и крупных городах. Я и не могла представить, что в нашем маленьком городе когда-нибудь появится это чудо полицейской техники. Видимо, его специально привезли из Уральска. Пока Koosyuck спускался по трапу, на площади появилась еще одна группа людей. Несколько нескладных мужчин и женщин, одежду которых только с некоторой натяжкой можно было назвать деловой. То были чиновники администрации Рублевска. Лишь один из них был одет с иголочки – Кучеров. Его туфли сверкали на солнце как два спелых баклажана. Рассекая толпу, Кучеров со своей свитой двигался ко мне. Люди расступались, провожая мэра недовольным ворчанием. – Анастасия Львовна, – сказал мэр, добравшись до крыльца. – Я прошу вас немедленно прекратить этот цирк. Акция незаконна. Я как организатора вас предупреждаю об ответственности… – Я не организатор, – пожала я плечами. – Люди пришли сами. Если хочешь, чтобы они ушли – иди и скажи им это. Мэр покосился на толпу, которая смотрела на него взглядами, меньше всего подходившими под определения «дружелюбные». – Ваш голоролик в Россоцсети и комментарий о том, что вы собираетесь выступить на митинге, переданы полиции, – сказал Кучеров. – Так что не пытайтесь отвертеться. Я прошу вас немедленно попросить людей разойтись, покинуть крыльцо, уйти в свой рабочий кабинет и выполнять ваши рабочие обязанности. Иначе полиция вынуждена будет применить силу. Я посмотрела на полицейских, стоявших на краю площади вокруг своего нелепого бочонка. Игрек рисовал носком ботинка в пыли какие-то фигуры и, кажется, старался не смотреть в мою сторону. – Сдались тебе мои обязанности, Кучеров, – сказала я. – Ты же все равно больницу закрываешь. Так что иди-ка лучше сам в свой кабинет. И не мешай жителям этого города общаться друг с другом, как они этого хотят. Это их город. А ты тут человек пришлый. Тебе тут не рады. Толпа одобрительно загудела. На шее Кучерова выступили багровые пятна. Он молча развернулся и пошел в сторону Игрека. А я наконец собралась с силами. – Рублевцы, – как можно громче произнесла я. Голоса мне не занимать, но для просторной городской площади его силы все равно не хватало, так что задние ряды стали подходить ближе. – Как вы уже слышали, областные власти уведомили нас о закрытии больницы. Вам предлагают ездить к врачам в Верхнеисетск…