Джек Вэнс - Языки Пао. (Роман)

Лихтер плавно опустился на поле космодрома, выходные люки открылись. Студенты беспорядочной гурьбой высыпали наружу; Беран поднялся на ноги и опасливо последовал за ними. Вокруг никого не было, кроме обычных портовых служащих. Беран глубоко вздохнул и посмотрел вокруг. Белоснежные кудрявые облака плыли в бездонной синеве послеполуденного неба. Солнечный свет ласково согревал лицо. Берана охватила радость, напоминавшая религиозный экстаз. Он больше никогда не покинет Пао, будь что будет! Даже если его ждала субаквация, он предпочитал смерть на родине жизни на Расколе.

Студенты уже направились к окраине посадочного поля, к убогому старому зданию терминала. Их никто не встретил — что удивило только Берана, привыкшего к автоматической эффективности обслуживания на Расколе. Глядя на веселые лица спутников, он думал: «Я изменился, Палафокс извратил мою натуру. Я люблю Пао, но я больше не паон. Меня заразили блеклым холодом Раскола, я никогда не стану коренной, неотъемлемой частью родного мира — или какого-либо иного мира, если уж на то пошло. Я — неприкаянный изгнанник с эклектическим мироощущением, «синтетический» человек!»

Отделившись от группы студентов, Беран подошел к стеклянным дверям космического вокзала и взглянул на затененный деревьями бульвар, ведущий в Эйльжанр. Он мог бы незаметно выйти и потеряться за несколько секунд.

Но куда бы он пошел? Если он явится во дворец, с ним немедленно расправятся. Беран не испытывал ни малейшего желания возделывать землю, рыбачить или таскать на спине тяжелые грузы. Он задумчиво вернулся к непрерывно болтавшим лингвистам.

Появились опоздавшие чиновники. Один из встречающих выступил с поздравительной речью; лингвисты отозвались надлежащими благодарственными восклицаниями. Затем их провели в автобус и повезли в Эйльжанр, в известную старую гостиницу беспорядочной планировки.

Глядя на улицы, Беран недоумевал: он не видел ничего, кроме обычной паонезской неторопливой непринужденности. Разумеется, это была столица, а не подвергнутые насильственному переселению районы Шрайманда или Видаманда — но должна же была тирания Бустамонте наложить какой-то отпечаток? Тем не менее... лица и походка прохожих выражали полную безмятежность.

Автобус заехал в Кантарино — огромный парк с тремя искусственными горами и озером, разбитый в древности панархом в память его безвременно почившей дочери, легендарной принцессы Кан. Они проехали под заросшей висячим мхом аркой; рядом, на пологом склоне, руководство парка устроило хитроумную цветочную клумбу, изображавшую портрет Бустамонте. Кто-то выразил свои чувства, запустив в физиономию правителя комок черной грязи. Незначительная, казалось бы, деталь — но она говорила о многом, ибо паоны редко позволяли себе политические суждения.

Эрколе Парайо откомандировали в Прогрессивную школу Клеоптера, на берегу залива Зеламбре в северной части Видаманда. Бустамонте постановил, что здесь будет находиться промышленный и производственный центр всей планеты. Школа занимала помещения древнего каменного монастыря, построенного когда-то первопоселенцами с давно забытой целью.

В просторных прохладных залах, наполненных зеленоватым солнечным светом, сочившимся сквозь листву, дети разных возрастов говорили друг с другом и с преподавателями исключительно на «техническом» языке; их обучали в соответствии с особой доктриной причинно-следственных связей, характерных для механизмов, вырабатывающих энергию, математики, основных естественнонаучных принципов, инженерно-технического проектирования и производственных процессов. Занятия проводились в хорошо оборудованных помещениях и мастерских; тем не менее, учащиеся ночевали в наскоро возведенных палатках на лугах, окружавших стены монастыря. Мальчики и девочки, носившие одинаковые красновато-коричневые комбинезоны и фланелевые тюбетейки, учились и работали с не свойственной детям прилежной сосредоточенностью. По окончании учебного дня им разрешалось проводить время по своему усмотрению — постольку, поскольку они оставались на территории школы.

Учеников кормили, одевали, размещали в спальных палатках и снабжали всем самым необходимым. Если они хотели пользоваться дополнительными удобствами, игровой аппаратурой, специализированными инструментами или частными спальнями, они могли их заработать, изготовляя продукцию, находившую применение на Пао. Поэтому почти все свободное время учащихся было посвящено небольшим промышленным предприятиям. Они производили игрушки, посуду, простые электрические устройства и слитки алюминия, полученные из добываемой неподалеку руды, и даже публиковали периодические издания на «техническом» языке. Группа восьмилетних учеников организовала более сложный проект опреснения морской воды с получением ценных минеральных веществ в качестве побочной продукции — они тратили все свои средства на приобретение необходимого оборудования.