Василий Ванюшин - Вторая жизнь

- Тогда уволю вас я, - не сдержался Галактионов. - Ведь больной умирает на наших глазах!

Сестра умоляюще протянула руки:

- Вы не сделаете этого...

- Сделаю, - Галактионов, засучив рукава, стал мыть руки. Сестра молча всхлипывала. В клинике стояла тишина. Больной тут был один - Гуго; остальные палаты занимали древние старики-пациенты профессора Доминака, они большую часть времени проводили лежа.

Тишину нарушил шум у входных дверей, потом послышался стук и грубый мужской голос. Сестра вышла и тут же вернулась.

- Вас спрашивают, - сказала она.

В коридоре Галактионова ожидал рослый мужчина в отличном светлом костюме; не снимая шляпы, он стоял, засунув руки в карманы. У него были разные глаза: один налившийся кровью, другой белел, как фарфор, - искусственный глаз.

- Вы профессор? - спросил бесцеремонно мужчина.

- Да. Снимите шляпу.

Посетитель постоял с минуту в раздумье, затем вынул руки из карманов, снял шляпу и спросил:

- Русский?

- Русский.

- Вас-то мне и надо. Есть разговор один на один, - посетитель подмигнул фарфоровым глазом.

- Мы одни, можете говорить, - Даниил Романович насторожился. - Только я очень занят...

Мужчина вытащил из кармана газету.

- Я по поводу вот этой статьи. Правда ли это? Правда ли, что тут лежит наш мальчик?

Перед Галактионовым, несомненно, стоял бандит, может быть, главарь шайки. Стало не по себе.

- А вы кто будете?

- Отец, - не моргнул тот.

- Ну и что?

- Ага, значит, он здесь! - обрадовался фарфоровый глаз. Значит, все это правда... Слушайте, профессор! Если вы спасете нашего мальчика, вы получите пару-другую чистым золотом... Какой дьявол - пару тысяч! Вы получите столько, сколько скажете. Ну?

- Послушайте, - нахмурился Галактионов. - У меня нет ни желания, ни времени разговаривать на эту тему. Не отрывайте меня от работы, не мешайте. - И с огорчением подумал: "Вот с кем приходится иметь дело..."

Посетитель придвинулся и заговорил тихо, с доверительностью:

- Ладно. Вы не верите, что я отец. Скажу правду. Я Кайзер. Слышали?

Галактионов знал из газет кличку главаря столичной банды; много писалось о его характере, только портретов не помещали. И он подумал, что просто так Кайзера не выпроводить из клиники: словами не отделаешься.

И сказал:

- Я не знаю, что будет с вашим "мальчиком" через час, через полчаса. У нас не оказалось крови для переливания, нужной крови...

Кайзер мигом скинул пиджак, сорвав золотую с камнем запонку, засучил рукав рубашки. - Берите. У меня первая группа - в армии проверено. Цедите сколько надо. Мало будет, пятеро таких придут, каждый день будут приходить - берите!

- Идемте, - кивнул Галактионов.

Поздно вечером усталый, с головной болью и горечью во рту от курения Даниил Романович поднялся к себе. В его квартире было только то, что нужно для отдыха - кровать и диван, и то, что требовалось для работы - письменный стол, книги, аппаратура, инструменты. Гостей он не принимал, да никто к нему и не ходил.

Правда, Галактионов встречался с атташе по вопросам науки и культуры, молодым человеком из советского посольства, но эти встречи бывали чаще всего не в квартире.

Галактионов приехал в Атлансдам вместе с женой. Она прожила тут только два месяца и решительно заявила, что не может больше оставаться без дела, положение домашней хозяйки ей не по душе. Она любила преподавательскую работу, говорила, что никто не в праве отнять ее, чувствовала себя здесь чуть ли не ссыльной, и Галактионов согласился на отъезд жены. В институте удивлялись такому поступку супруги советского профессора: странная женщина, ей не нравится спокойная, обеспеченная жизнь в великолепном городе!

Сейчас Даниил Романович пожалел, что отпустил Марию. Скучно было одному. Квартира казалась необитаемой.

В гостиной висела единственная картина - "Нерон в цирке" Г. Семирадского. Домовладелец, юркий старикашка, желая польстить русскому профессору, повесил не абстракционистскую мазню, а "Нерона", сказав, что это-картина известного русского художника. И еще сказал, что является поклонником искусства и науки: в его доме живут исключительно "художники, артисты, ученые.

Галактионов прилег на диван, тотчас же зазвонил телефон.

"Кто бы это мог быть? - подумал он: уж очень редко раздавался звонок в его квартире. - Мартинсон? Нет, он никогда не звонил. Если Шельба, то позовет в ресторан..."

Голос был тонкий и далекий.

- Это я, Эрика Зильтон. Что же мне делать, господин профессор? Спасибо вам за помощь - за деньги, но... ведь живые каждый день хотят есть. Мне нужна работа, а ее нет. Мне не к кому больше обратиться - ведь вы все равно как отец...