Василий Ванюшин - Вторая жизнь

- Нет. У Мэй родинка?

- А какой у тебя телевизор?

- "Луна".

Парень в трусах расхохотался.

- Чудак, что ты увидишь в свою "Луну". Такие телевизоры выпускает мебельно-стекольная фабрика. Ты купи "Юпитер", как у меня. Это - вещь! А в свою "Луну", если Мэй выйдет даже нагая, ты не увидишь...

Хохоча, молодые люди прибавили шагу.

Даниил Романович перешел площадь и свернул в улицу. Он жил в двадцати минутах ходьбы от института и редко пользовался автомашиной. Путь утром в институт, а вечером из института он считал утренней и вечерней прогулкой.

Правда, иногда хотелось проехаться по городу, и в гараже при институте всегда можно было найти свободный автомобиль, но Галактионов не умел управлять машиной. А учиться не было времени.

Даниил Романович никак не мог привыкнуть к огромкому городу. Ему казалось, что в нем нет ни одного уголка тихой размеренной жизни, нет и не может быть человеческой жизни с ее радостями в семье, в кругу друзей. Все здесь - в гонке сверкающих автомашин. Люди, ухватившись за руль, куда-то несутся, досадуют на задержку у светофоров, снова мчатся с еще большей скоростью.

Ему нравилось быть среди пешеходов, тут видишь живых людей, слышишь их голос. И думаешь о своем...

Мысли сегодня были невеселые. Если Доминак уйдет, даже только откажется от поста директора, это вызовет раздор и Шельба прав - может кончиться плохо для института. Доминак считается выдающимся ученым Атлантии, все здесь будут на его стороне, и в первую очередь церковь - она тут всесильна. Странно - ученый и в то же время верующий. Кто же поддержит его, Галактионова, в институте? Шельба всегда настроен дружески, но он ненадежен, как всякий человек без принципов. Мартинсон - лауреат Нобелевской премии, человек очень гордый, способный отрешиться от всего ради науки, ради служения человечеству. Поддержка его многое значила бы. Но он ограничится лишь тем, что пожмет руку.

Галактионов за год работы хорошо узнал Мартинсона. Этот человек с редкой силой воли сам пробил себе дорогу. К советским ученым он относится с болезненной завистью: они выросли с помощью государства. Эта зависть часто в разговоре доводит его до угрюмою озлобления: "Сколько сил тратилось ради куска хлеба! А вам-то было легко..." Галактионову не всегда было легко, но он не возражал.

Мартинсон сторонился общественной жизни, ничего не читал, кроме медицинских журналов и специальной литературы. Он считал, что нет таких правительств, учреждений и органов печати, которые служили бы только интересам народа, и, значит, не стаит к ним апеллировать.

А научные сотрудники будут молчать, как молчали сегодня... "Но уйти мне нельзя, - решил твердо Галактионов, - надо закончить работу. Не обратиться ли в посольство? Нет, это не годится: это вызовет подозрение, недоверие..."

Он не дошел до своей квартиры, увидел маленькую вывеску кафе и вспомнил, что сутра ничего не ел. Зашел и заказал обед.

- Но прежде всего лимонад, - сказал он официанту. - Сегодня очень жарко.

- О, да! - последовал ответ.

В Атлансдаме не подают лимонада в бутылках. Принесут на тарелках лимон, колотый лед и порцию сахара, и клиент сам приготовит себе напиток по своему вкусу, добавляя содовую воду из сифончика.

После обеда Галактионов почувствовал себя лучше. Идти на квартиру не хотелось, Даниил Романович взял такси и поехал в клинику института навестить Гуго - единственного своего пациента.

Когда Галактионов вошел в палату, дежурная сестра-монашенка смутилась и не поднимала глаз на профессора. Даниил Романович схватил руку больного - пульс еле прощупывался. Гуго лежал с закрытыми глазами, мертвенно-бледный.

- В чем дело? - круто повернулся он к сестре. - Да разбинтуйте же скорее...

У Гуго была перебита сонная артерия. При операции ее соединили. Сейчас Гуго умирал от внутреннего кровоизлияния: видимо, в артерии на месте шва образовался разрыв.

- Вызвать операционную сестру. Приготовить кровь для переливания.

У сестры дрожали руки, она не знала, куда их деть.

- Я не могу выполнить вашего приказания.

- Это что еще такое! Почему?

- Директор сказал: если я выдам кровь, буду уволена с работы.

- Профессор Доминак видел больного?

- Да, полчаса назад.

- Что он сказал?

- Он сказал, что это опасный преступник, и я буду отвечать... перед церковью, перед судом.

- В клинике бывают только больные - запомните это, и мы обязаны их лечить, - внушительно сказал Галактионов. - Выполняйте!

- Не могу... - сестра заплакала. - Я потеряю работу.