Станислав Лем - Собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Футурологический конгресс. Осмотр на месте. Пьесы о профессоре Тарантоге

А л ь ф е н. Вот что! (Вынимает пистолет.) Руки вверх, говорю! Буду стрелять!

Тарантога поднимает руки вверх, Альфен прячет пистолет, как и в прошлый раз.

Т а р а н т о г а. Вы — полицейский, нарушающий честное слово...

А л ь ф е н. А вы — преступник!

Т а р а н т о г а. Что я слышу? (Опускает руки.)

А л ь ф е н. Стоять! Ни с места! Не подходить к этому аппарату! Руки вверх!

Т а р а н т о г а. А если не подниму, тогда что?

А л ь ф е н. Вот что! (Вынимает пистолет, все повторяется.) Руки вверх, говорю! Буду стрелять!

Т а р а н т о г а. Вы — мошенник!..

А л ь ф е н. А вы — преступник!..

Т а р а н т о г а. Что я слышу?

Второй раз нажимает выключатель ногой. Альфен замирает с пистолетом в руке, словно окаменев.

Ну, как вам понравился так называемый замкнутый круг времени? Какое у вас глупое выражение лица! Вы ничего не понимаете? А это проще простого! Я пустил машину так, что один и тот же момент времени повторяется, словно на испорченной пластинке! И теперь там, где вы остановились, время застопорилось, и поэтому вы не можете пошевелиться... Дорогой мой Браун, или, точнее, мой не особенно умный полицейский! Вы не годитесь в Леонардо да Винчи. Но это ничего. Я нашел для вас другую, не менее почетную, хотя и гораздо более легкую карьеру. Как вы знаете, у человечества кроме гениев, известных из истории, были еще и гении анонимные. Например, те, что в доисторические времена, полмиллиона лет назад, в глубине пещер рисовали на скалах бизонов и сцены охоты! Вы станете одним из величайших пещерных художников, так сказать, неандертальский Леонардо да Винчи! Но прежде чем выслать в эти древние времена, я вынужден вас разоружить и соответственно преобразить, чтобы вы не вызвали там публичного скандала. Как бы это сделать? Знаю! Наверное, часов около восьми утра вы встали с постели и пошли в ванную принять душ; поэтому поставим восемь утра. Вот так... И та-а-ак!

Профессор манипулирует рычагами, очень медленно и столько времени, сколько нужно, чтобы Альфен успел раздеться: он наг и бос, на нем только узкая повязка или плавки. Он стоит неподвижно, в той же позе и на прежнем месте.

Ну, вот! Впрочем, еще кое-что... (Подходит к Альфену и повязывает ему бедра куском шкуры, делая что-то вроде повязки а-ля Тарзан. В руку вкладывает рулон бумаги.) Тут нарисован бизон. Вам придется его копировать. Ну, дорогой

Полицейский, пришла минута расставания! Прощайте! Желаю удачи!

Одновременно поворачивает рукоять на .ПЕЩЕРНЫЙ ПЕРИОД*. Стрелка электрических часов на стене начинает вращаться. В предыдущей мизансцене, когда часы отступали на восемь утра, их изображение могло бы заполнить время, необходимое Альфену, чтобы раздеться. Теперь стрелка крутится, словно пропеллер.

Пятьсот сорок тысяч лет до нашей эры... Пожалуй, достаточно...

Альфен постепенно изменяется, горбится, выпячивает грудь, делается похож на гориллу — согнутые в коленях ноги, голова вобрана в плечи; начинает корчить рожи и бить себя кулаком в грудь

Превосходно! Всего хорошего!

Выключает аппарат. Альфен исчезает. Стук в дверь.

Входит М е л а н ь я.

Что такое, дорогая моя Меланья?

М е л а н ь я. Господин профессор, пришел какой-то господин. Хочет войти. Похоже, он пришел с тем молодым человеком и ждал на улице, но не дождался и хочет войти!

Т а р а н т о г а. Ах, вот как! Ну, что ж, хорошо. Сейчас мы его попросим. Хм... Куда бы его выслать? Правда, есть множество свободных мест — разве нам не нужны Атилла, Чингисхан, Ганнибал и тысячи других? Понемногу вышлем всю полицию, дорогая моя Меланья, потому что, следует тебе знать, чрево времени бесконечно и поместит в себе всех.

М е л а н ь я. Так просить?

Т а р а н т о г а. Сейчас. Может быть, сначала проверим, как там поживает так называемый Браун? Сидит он сейчас в нижнем палеолите. Так... Поставим, понимаешь ли, Меланья, стрелку так, чтобы увидеть его спустя десять лет после того, как я его выслал. Проверим, чего он добился за это время...

Включает аппарат. Появляется внутренность пещеры — одна стена, слабо освещенная дрожащим светом как от невидимого костра. Альфен в меховой повязке кончает рисовать огромного бизона. Рядом сидит на корточках по возможности растрепанная, перемазанная, одетая в большую медвежью шкуру, но несмотря на это красивая девушка — Пещерная красотка.

А л ь ф е н (кончает рисовать, поворачивается к ней). Хе-хе... Моя — художник, моя — сильный... Моя — убивать мамонта... Твоя — быть самочка моя художник... Хе-хе...