Мария Фомальгаут - Сентябрельник, сентябрядцатое сентября

– Я так полагаю, что должен буду что-то сделать взамен?

– Ой… да, я хотела бы попросить вас… не трогать читателя.

– О да, я вас прекрасно понимаю… я понимаю ваше желание уберечь читателя… однако… вы же понимаете… это… мой единственный путь в высшее общество…

– Так вот в чем дело! Ну, конечно же… уважаемый мистер Драм, считайте, что вы уже там!

– Уважаемая Книга… Я никогда в жизни не позволю себе вмешиваться в вашу сложейшую работу… но позвольте заметить, лично я бы спрятал читателя где-нибудь в Соединенном Королевстве, и отправил бы персонажа по его следам… чтобы персонаж остался там насовсем…

– Ой, какой вы молодец, честное слово! Ну, это прямо так здорово, что у меня герой получился умнее, чем я сама! Огромное вам спасибо за подсказку, я именно так все и сделаю!

– Честное слово, для меня это величайшая честь, право же, я даже недостоин, чтобы мои более чем скромные идеи были замечены моей создательницей…

– Ой, не скромничайте, такого умного джентльмена еще поискать… что же, я отведу читателя в Норич, а вы поедете за ним…

…все в порядке, уважаемый читатель, я знаю, как Вас спрятать от них ото всех. Мы сейчас с Вами отправимся в Великобританию. Нет-нет, про визу даже не беспокойтесь, я вам все сделаю, я же Книга, для меня нет ничего невозможного. Я вам и гостиницу хорошую подберу, чтобы в историческом центре, и чтобы пять звезд, я вам и погоду хорошую сделаю, вам все понравится…

Норич, говорит себе Драм.

Норич.

Осторожно открывает футлярчик с чем-то причудливым, состоящим из иглы и ампулы, смотрит. Не менее осторожно открывает фото на телефоне, тоже смотрит.

Норич, говорит себе Драм.

Где-то за городом где-то нигде вешает на стену распечатанное фото, бросает дротики – один, два, десять, бьет без промаха…

…оба замирают, сжимают оружие, смотрят друг на друга, растерянно, настороженно…

– Э-э-э… ду ю спик инглиш?

– Йес… а й эм… Энд ю?

– Йес… ай эм…

Оба смеются, почти истерически.

– Вер ар ю фром?

– Марсвилл.

– О, Марсвилл, вери файн сити…

– Ар ю фром Кристбург?

– Но, ай, м фром Марск.

– О, вери файн Марск, – поднимает вверх оба больших пальца.

– Уот из ю нейм?

– Оля.

– Э-ээ… вот?

– Оля.

Лиса не верит себе, не понимает, как это парня зовут Оля, а ну да, вообще, бывает такое, что за границей женские имена становятся мужскими, и наоборот, девушку какую-то Мишей звали, так что нормально все…

– Энд ват из ю нейм?

– Василиса.

– Велл?

– Май нейм из Василиса.

– Велл?

– Ва-си… э-э-э… Лиса. Лиса.

– О, Льи-са… файн…

– Лиса… Фокс… – прикладывает к голове два пальца, как уши, смеется. Спохватывается, показывает на телефоне фотографию, – ай хант… неу ю вис мэн?

– Уау! Ай хант вис мэн туу!

Стоят. Выжидают. Зорко смотрят на дорогу, по которой идут все какие-то не те…

– Марсвилл… Бьютифул… Мартиан Кроникл… Бредбери… – поднимает вверх большие пальцы.

– Велл?

– Бредбери… Мартиан Кроникл…

– Велл… деар Ли-са… Во из Бредбери?

– Донт ю ноу Бредбери?

– Сорри, ай, м нот…

– Плиз, – листает телефон, выискивает книгу, – Мартиан Кроникл… бьютифул… вери бьютифул…

– …Здравствуйте, дорогие подписчики, с вами снова канал Олли-Олли и я, его ведущий, Оливер Оливет. Сегодня я расскажу вам про удивительного писателя Рея Бредбери и его замечательную книгу «Марсианские хроники»…

…Эйкин выходит из портала, смотрит на дорожный указатель, Норидж, сколько-то там километров.

И все неправильно, и все не так, и ни с какой не с Луны, а с Марса, и не Норич, а Норидж. Эйкин торопится по шоссе, Эйкин уже знает, что читатель прячется где-то там, в маленьком городке, где разноцветные фасады смотрятся в зеркало реки, а между домами притулилась арка, ведущая к изящной церкви, чьи тончайшие линии подобны струнам, кажется, тронь их – и услышишь мелодию.

Эйкин еще раз придирчиво оглядывает самого себя, да точно ли похож, да точно ли выглядит, как надо – вроде все при всем, начищенный до блеска цилиндр, лайковые перчатки, твидовый пиджак, часы-луковица на цепочке, все, как надо. Осторожно идет по берегу реки, в которую свешиваются зеленые побеги чего-то там, переходит мост, шагает по узкой улице. Снова и снова пробует на языке – добрый день, отличная погода, не так ли? Повторяет, чтобы звучало как надо, звук в звук, нота в ноту, тончайшие интонации, одергивает губы, чтобы раскрывались точнехонко как надо, ни шире, ни уже, чтобы язык замирал на небе точнехонько где надо, тпр-ру, стоять, Эйкин мысленно пришпоривает язык, чтобы гарцевал как вышколенный.