Виктория Воробьева - Юнона

— Да, — согласился Алекс. — Очистить свой разум труднее всего.

Он разжал кулак, и с его ладони на стол выкатился черный шар размером чуть больше куриного яйца. Под взглядом Зевелева шар потек, превратился в куб, потом в тетраэдр, потом опять в шар. Поверхность геометрических фигур иногда шла мелкой рябью, но помимо этого фигуры выглядели безупречно.

— Прими мое восхищение, — искренне сказала Нэлл.

— Да ну, брось.

Алекс глубоко вздохнул, на секунду закрыл глаза, посмотрел на шар — и тот превратился в диковинный цветок на короткой черной ножке.

— Предполагалось, что это будет роза, — сказал он и протянул цветок Нэлл.

Она осторожно взяла игрушку двумя пальцами, опасаясь повредить — но стебель был упругим, плотным и живым, как будто она держала в руках инопланетного кузнечика. Лепестки выглядели изящными и бархатно-нежными, покрытыми тончайшими короткими волосками.

— Будь я скульптором, я бы удавилась от зависти, — пробормотала она и покосилась на Тома.

Тот сидел, откинувшись на стуле, и разглядывал цветок взглядом энтомолога, наблюдающего за скорпионами. Нэлл чувствовала в нем… нет, не ревность, но что-то похожее — странную голодную тоску, ненавидящую саму себя.

— На, посмотри, — неожиданно для себя сказала она и протянула ему углеродную игрушку.

Том машинально взял цветок.

— Удерживать усилие тоже трудно, — произнес Алекс, поворачиваясь к Нэлл. — Чтобы надолго сохранять форму, надо делать ее из алмаза, как Дэнову пешку. Но я этого еще не умею.

— Алмазная роза? Представляю себе физиономии земных ювелиров, — улыбнулась Нэлл.

Том сделал движение, и они обернулись к нему. Углеродный цветок оплывал и таял в его руке, стекал в ладонь плотной черной каплей. Капля шевелилась, выпускала из себя короткие щупальца-ложноножки, ощупывала его руку. Том перевернул ладонь, явно рассчитывая, что она стечет на стол, но вместо этого она стала растекаться по его руке, оплетая пальцы, на глазах превращаясь в толстую черную перчатку.

— Алекс, — резко сказал Том. — Убери ЭТО.

Зевелев удивленно раскрыл глаза.

— Вау, — воскликнул он. — Первый раз такое вижу. Ты ему нравишься.

— Алекс!!!

— Спокойно, капитан. Сейчас.

Русский пристально посмотрел на каплю. Несколько секунд ничего не происходило, а потом она мягко стекла с томовой ладони на стол, превратилась в толстого черного червяка и скользнула обратно к Зевелеву.

Том яростно растер ладонь.

После обеда Нэлл снова села за статью и проработала до глубокого вечера. Пару раз она выбиралась в «кейки» перекинуться парой слов с Дэном и Марикой, но у тех хватало своей работы, поэтому толком поговорить не получилось. Том был «очень занят», и Нэлл не решалась его беспокоить.

Она думала о принятом решении и не знала, надо ли о нем говорить. С одной стороны, это решение не имело отношения к их реальности — все, что должно было произойти, произойдет через сотню лет и совсем не с ними, произойдет тогда, когда они — экипаж Юноны — давно будут мертвы. С другой стороны, в их внутренней, психологической реальности это отдаленное будущее было совсем рядом — на расстоянии всего нескольких недель. Она — копия Нэлл — будет иметь ту же память и то же самоощущение, она точно так же будет помнить этот обед и эти размышления, будет точно так же любить Элли и скучать по ней… Си-О утверждал, что она и ее копия вообще ничем не будут друг от друга отличаться. Еще одна Нэлл Сэджворт, только в другом месте и в других обстоятельствах.

И в этих обстоятельствах не будет Тома.

Эта мысль была холодным озером, ледяным озером со свинцовой водой и серыми льдинами, на берегу которого она стояла. Ее копии предстояло войти в это озеро и жить в нем глубоководной рыбой. Том не отдаст свой Слепок и не будет воссоздан там, у Координационного центра Хозяев. Том останется здесь, в этой реальности, которая для той, другой Нэлл Сэджворт, будет только памятью. И если впереди ее ждет несколько жизней, ни в одной из них не будет Тома. Как не будет Элли.

Я легко могла бы надавить на него, чтобы он тоже согласился, с тоской думала Нэлл. Но это означало бы предать его. Такие решения нельзя принимать ради другого человека, кем бы он ни был, их можно принимать только ради своего разума и своей души. И как ни жаль себя, лучше сотню раз прожить жизнь без Тома, чем ту же сотню раз знать, что он рядом, но несвободен и несчастлив.

Она долго тянула с ужином, надеясь, что Том проявится и позовет ее, но его аватарка оставалась тусклой. Наконец, она надиктовала ему отложенное сообщение: «Пойду поем, стучись, когда будет время» и отправилась в кают-компанию одна, не забыв прихватить с собой виртуальный шлем. Его ответ застал ее уже в коридоре.