Гораций Голд - У финишной черты

Если он говорил о настоящем времени, то объявление, наверное, дало ему возможность поправить дела. Но что с этими 17000 долларов, которые нашлись под подкладкой? Старик ни словом не обмолвился о них. Разумеется, если он не выжил из ума, то не мог считать себя бедным с такой суммой. Но, как видно, считал.

Все это никак не складывалось меж собой. Его ужас был в том, что он старик и, к тому же, безработный. Но если бы у него были деньги, он, так или иначе, нашел бы им применение.

Итак, объявление, давшее надежду, и этот непонятный Эль Греко. Может быть, греческий ресторан, возле которого он попрошайничал?

Но как сюда вписываются 17000 баксов?

Лу Пейпа уже воротило от моих вопросов, и он не желал ничего обсуждать. Только устало посмотрел на меня и сказал:

— Да не вникай ты во все это, Марк. Старик говорил в лихорадке. Как можно доверять каким-то цифрам, если имеешь дело с безумием или бредом?

— Но ты признаешь, что во всех этих случаях много непонятного?

— Конечно. Точно так же как непонятен мир вокруг нас. Почему эти старики должны быть каким-то исключением?

Я не мог его винить. Он брал меня на расследования из одолжения, доставляя кучу проблем самому себе. Теперь он был сыт по горло. Вдобавок он, должно быть, считал, что я гублю самого себя, вместо того, чтобы решать свои финансовые проблемы или, что еще хуже, пытаюсь таким образом убежать от действительности. Он сказал, что будет рад видеть меня в любое время и окажет любую помощь, если она мне понадобится, но только не с этими историями. Перед тем как уйти, Лу посоветовал мне выбросить их из головы.

На самом деле, я и сам не знал, чем он мог бы мне помочь. Я больше не нуждался в нем, поскольку решил заняться объявлениями и просматривал их каждый день, полагая, что найду какую-нибудь связь со сказанным в бреду. Я потратил больше времени, чем мне хотелось, выбирая только сообщения, подходящие для стариков, лишь бы найти нужный след.

Одно из объявлений привело меня в старый, построенный из песчаника пятиэтажный дом в районе восточных 80-х улиц. Здесь оказалось много посетителей, мужчин и женщин, все престарелые, все остро нуждались в деньгах и ждали своей очереди. Мое лицо было испещрено морщинами, нанесенными с помощью грима, одет я был в поношенный летний костюм, на ногах — старые туфли. Я выглядел ни лучше, ни хуже остальных.

Наконец, я подошел к женщине, проводившей собеседование. Она сидела за простым офисным столом в дальнем помещении первого этажа, за стопками заявлений, лежавших перед ней, и с шариковой ручкой в решительной тонкой руке. Свет играл золотом в ее рыжих волосах, радужки ее глаз были настолько бледно-голубыми, что если бы она играла на сцене, они сливались бы цветом с белками глаз. Ее можно было бы назвать красивой, но все портило выражение суровой решимости на лице. Она резко улыбнулась, точно так же резко отключила улыбку, осмотрев меня с беспристрастностью рентгеновского аппарата, от туфлей до лысины, точно так же, как смотрела на остальных. Но что за кожа была у нее! Если она так же прекрасна по всему ее телу, тонкому, с гордой осанкой и ладными формами, ей не было бы отбоя от предложений на сцене!

— ИМЯ, адрес, предыдущие должности, номер социального страхования? — спрашивала она четким глубоким голосом с великолепной дикцией. Она записывала все то время, пока я рассказывал о себе. Затем спросила, кто мог бы за меня поручиться, и я упомянул сержанта Лу Пейпа.

— Прекрасно, — сказала она. — Мы найдем вас, если посчитаем нужным. Не звоните нам, с вами свяжутся.

Я околачивался рядом, чтобы узнать, возьмут ли кого-нибудь. Остался только один, старик, стоявший за два человека передо мной, у него не было ни номера социального страхования, ни рекомендаций, ни даже родственников или друзей, у которых она могла бы справиться о нем.

Черт! Разумеется, это было именно то, что она искала! Во всех случаях голодной смерти люди оказывались без социального обеспечения, рекомендаций, не имели друзей или родственников, или те о них напрочь забыли.

Я допустил грубую ошибку, но откуда мог знать, что так получится?

Однако у меня была возможность все исправить.

ПОД покровом ночи я стоял на углу и наблюдал за огнями в доме из песчаника. Свет на первых двух этажах погас, но остались зажженными окна на третьем и четвертом. Не успели закончить за день… или продолжают работать?

Я подошел к соседнему дому и долго жал на дверной звонок, пока какой-то мужчина не соизволил выглянуть, чтобы узнать, кто там. Улучив момент, я прокрался в дверь и мгновенно устремился на чердак. Там я перебрался с одного здания на другое и очутился на пожарной лестнице.