Дмитрий Липкинд - IT AS IS [сборник]

Услышав скрип двери, он поднял опухшие глаза и уставился на меня.

— А, это ты, — буркнул мужчина. Голос у него был сиплый и тихий. Он извлёк откуда-то из-под стола ещё один гранёный стакан, протёр его краем майки и налил в него что-то из бутылки. Затем наполнил свой стакан и поставил пустую бутылку под стол. Я застыл в нерешительности на самой границе круга, создаваемого светом единственной лампочки.

— Чего ты встал, садись, — сказал мужчина.

Я сел на табуретку. Седушка от неё отваливалась, а одна ножка была явно короче других. Мужчина взял в руку свой стакан, едва заметно мотнул его в воздухе, как будто чокаясь, пробормотал что-то вроде «с новосельем» и одним залпом влил в себя жидкость. Я тоже взял стакан в руку и осторожно, стараясь не дышать, поднёс к носу. Жидкость никак не пахла, тогда я сделал вдох, но снова не почувствовал запаха.

Так меня научил один мой старый знакомый, работавший в какой-то загнивающей научной лаборатории. Незнакомые жидкости никогда нельзя сразу нюхать — это может вызвать ожог слизистой, если там окажется какое-нибудь едкое вещество, хотя бы уксус. Сначала следует, не вдыхая, поднести сосуд к носу. Опасный запах можно почувствовать сразу. Если же запаха нет, можно немного потянуть носом воздух.

Там же, в этой лаборатории, я впервые попробовал дистиллированную воду. Оказалось, она безвкусна, и потому противна.

Честно говоря, я ожидал, что это будет водка, или разбавленный спирт, или ещё какой-то алкоголь. Но жидкость не имела запаха, и я сделал небольшой глоток. Вкуса у неё тоже не было. Мужчина напротив внимательно смотрел на меня, и я, поморщившись, выпил залпом весь стакан.

Ничего не произошло.

— Что это? — спросил я.

— Это «Горькая», — ответил мужчина.

— Горькая? — переспросил я.

— Да. И знаешь, почему она так называется? Потому что это «Истина». «Горькая Истина» — вот что ты сейчас выпил. Правильнее было бы назвать её «правда», но «Правда» — это газета такая, вот она у нас, вместо скатерти. Ну что ты морщишься, не нравится тебе «Истина»?

— Какая-то она безвкусная, твоя «Истина», — попробовал пошутить я.

— Конечно, ведь единой «Истины» не бывает, у каждого она своя. И даже когда «Истина» от одного человека попадает к другому, это её радикально меняет. Вот как сейчас.

— Вот мне она на вкус как вода показалась, — честно ответил я.

— Ну, раз вода, то, как говорится, вода должна течь! — мужчина чуть повеселел и ещё раз наполнил наши стаканы, — Кстати, меня Эдуард зовут. Я госслужащий.

— Совет. Совет Сафатов, — представился я, — а что значит «госслужащий»?

Я не мог представить, что здесь где-то есть государственные учреждения, чиновничьи кабинеты и регистрационные окошки.

— Госслужба — это служение Гос. Кто такие Гос ты хоть знаешь?

Я отрицательно покачал головой.

— Гос — это триединство, — ответил Эдуард, — Это цель и смысл моего существования, то, откуда я пришёл и то, чем закончу. Означает Гермес, Осирис и Сет. Гермеса ты наверное встречал, раз ты здесь?

— Нет, меня встретил Ярик, — ответил я.

— А, ну да, Ярик. Ему очень деньги нужны, вот он и старается. Так, а Осирис и Сет здесь вроде как за главных. — Эдуард немного помолчал, а затем спросил: — А зачем ты сюда пришёл, Совет?

— Я ищу свою подругу. Как-то раз она говорила, что находится здесь.

— Ага, ты, значит, хочешь, что бы я тебе помогал? Делал за тебя твою работу? Ты Сафатов, а я, значит, буду и.о. Сафатов. Что ж, я даже мечтать не смел о такой чести! — Эдуард ухмыльнулся и наполнил стаканы.

Мы выпили. «Истина» нисколько не изменилась.

Я посмотрел на стену. То, что я сначала принял за шубу, оказалось парой огромных, почти два метра в длину, крыльев. Видимо, перья когда-то были белыми, но сейчас они посерели, а кое-где на них виднелись проплешины и бурые пятна, как будто от запёкшейся крови. По перьям ползали какие-то мелкие, едва заметные букашки.

Над крыльями к стене была приделана деревянная табличка с каким-то текстом, но в полумраке я не мог разглядеть, что там написано.

— Представляешь, я как-то пришёл к одному, — заговорил Эдуард, — Нормальный вроде мужик, ну одухотворённый такой, крестик носит, сошествие огня по телевизору смотрит, и вообще. Я ему решил сразу на чистоту всё рассказать. Мол так и так, говорю, давай, собирай свою семью, детей там, жену, вещи если есть какие-то ценные, документы и уходи от сюда. Скоро здесь камня на камне не останется. Так и сказал всё. А он знаешь что? Он не поверил. Говорит, вас не бывает. Представляешь, так мне и сказал — не бывает нас. А я же ему во плоти явился, сам, а не во сне или как-то ещё. Трижды ему повторил — уходи, тебе и семье твоей спасаться надо, а он всё одно твердит — не бывает вас, и ещё друзьями своими угрожать стал. Ну я и ушёл, а что было делать? Ушёл, конечно, а он ещё вслед меня перекрестил, и кричит мол, «счастливого пути», «с Богом»… Совет, рассказать шутку про душу?