Николай Васильев - Битва при Тюренчене [СИ]

«Когда начинаешь что-то понимать в теме, скука уступает место интересу. Представь себе, что мужчины разговаривают в твоем присутствии о предстоящих выборах в британский парламент и прикидывают шансы на победу двух основных партий: консерваторов и либералов. Вдруг ты безапелляционно заявляешь, что победят виги. Все смотрят на тебя ошарашено, а ты поясняешь: потому что солнечная активность в этом году очень высока. Все еще более ошарашиваются, и тебе приходится пояснять дальше: как известно, солнечная активность, выражаемая количеством пятен, имеет одиннадцатилетний цикл (от малого количества ко все большему с пиком на пятом-шестом годах и вновь падение до минимума). График этой активности за несколько сотен лет есть в обсерватории Цюриха. Выборы в Британии происходят раз в четыре года, причем тори и виги чередуются у власти по какой-то непонятной закономерности. Один умный человек сопоставил график результатов этих выборов и график солнечной активности и увидел, что закономерность-то четкая: в годы высокой активности всегда побеждали виги, в годы низкой — тори. Но почему! — кинутся спрашивать тебя мужчины. Ты пожмешь плечами и скажешь: видимо, в годы солнечной активности и люди становятся активнее и желают перемен в жизни, вот либералы и побеждают. При низкой активности люди тоже успокаиваются, их устраивает сложившееся положение дел — и побеждают консерваторы».

«Вот это да-а! А это так и есть?»

«Похоже, что да. По крайней мере, такой вывод сделал тот джентльмен. Но ты не заморачивайся на этом примере, а просто пойми: в любом явлении можно найти скрытую его причину. И если ее нашла женщина (пусть даже нашла в книге или статье), то мужчины невольно благоговеют перед ней. Тут важно не перегнуть палку, а то можно прослыть „синим чулком“. Поэтому такого рода информацию женщина должна подавать небрежным тоном, как бы играючи, с легкой издевкой».

«Где ты всего успел набраться? Ты ведь мой ангел-хранитель, значит, не отлучался от меня с рождения…»

«Я в отличие от тебя и в самом деле вечен: не станет когда-нибудь тебя, и я перейду опекать другого новорожденного человечка. Так и живу уже несколько тысяч лет. Странно было бы не набраться за это время знаний и опыта».

Вдруг в комнату Надежды без стука вошла Татьяна. Вид у нее был одновременно решительный, сияющий и повинный.

— Я была не у подруги этой ночью, а с Городецким, — без обиняков начала она. — Прости меня, если сможешь. И подожди, не ругай… Мне надо было освободиться от него, вернее от моей глупой влюбленности. Я отдалась ему полностью, но знаешь… У меня пропало ощущение, что это мужчина моей мечты. Он был довольно пылок, старался угодить, но все то же самое я испытала когда-то с одним милым, романтичным и вполне заурядным юношей. В общем, я довольна, мой морок прошел, теперь я свободна от преступных чувств, которые терзали меня на протяжении нескольких месяцев. Теперь ругай, бей меня, твою непутевую сестру…

«Не спеши, Надя, посчитай пока до десяти», — быстро встрял ангел Карцев.

«До каких десяти?! Эта лживая, наглая тварь затащила моего жениха в постель и теперь насмехается над ним и надо мной!»

«Считай, считай, сейчас увидишь эффект».

— Надя, что с тобой?! — кинулась к сестре Татьяна, но притормозила. — Ты меня пугаешь… Почему ты молчишь?

«А сейчас позволь мне ответить за тебя. Позволь!»

«Ладно».

— Хорошо, что ты осталась недовольна моим женихом. Значит, он теперь будет только мой. Я, правда, не знаю, смогу ли когда-нибудь посмотреть в его лживые глаза, смогу ли оставить свою руку в его руке, смогу ли… Нет, это выше моих сил! Но как мне теперь смотреть в глаза тебе, сестрица родная, еще недавно любимая?

Вконец растерянная, враз потемневшая лицом Татьяна бухнулась на колени перед сидящей в кресле Надей и облилась слезами:

— Прости, прости Наденька! Прости, христа ради! Дура, ой дура я какая! Как же мне в голову-то это пришло, почему о тебе не подумала? Жениха своего совсем не вини, это я его упросила, тоже в ногах валялась, одну ночь выцыганила. Ах, тварь я подлая, зачем живу, нет мне прощения…

В комнату резко вошел Михаил Александрович.

— Что у вас тут творится?! Что ты голосишь, Татьяна! Наверно, и на улице слышно! Поссорились, что ли?

— Да, папа, но уже помирились, — вдруг сказала Надя.

«Какая ты молодец! На лету учишься!» — восхитился Карцев.

«Боюсь, что без родных и жениха мои силы истают».

— Ну, смотрите, больше никаких эксцессов! Что бы там между вами не происходило, помните, что вы сестры, — покачал головой отец и вышел.