Дмитрий Баюшев - Планзейгер. Хроника Знаменска [СИ]

Кто командует — непонятно, лучше не спрашивать — обижается. Ясно, что мужик какой-то. Горючее, как правило, находится исправно, это заброшенные склады. В одном кончилось, будьте добры раскапывать другой. Такая же история с техникой, боеприпасами. С жильем хуже, ночевать приходится в палатках. А со жратвой совершенный напряг, скоро придется совершать набеги на материк, где люди жируют от пуза.

Трапезничали больше часа, остатки еды и питья бойцы рассовали по машинам, после чего Сесёлкин расцеловался с «Семендяевым» и дал команду к отбытию.

«Семендяев», прищурившись, долго смотрел им вслед, после чего сказал Дергунову:

— Всё это, милый мой, не что иное, как мираж. Людей этих давно уже в помине нет.

— Как так? — не поверил Дергунов, у которого ладонь всё ещё ломило от крепкого рукопожатия Сесёлкина.

— А вот так. Место здесь такое — особенное. Таких мест больше на земле не найдешь.

— А что было в прошлый раз? — спросил Дергунов. — Что такое новая реальность? Прошлый раз — это когда сюда Черемушкин приезжал?

— Сколько вопросов сразу, — усмехнулся «Семендяев». — Именно тогда, когда приезжал Василий. Тогда это был мираж, а теперь боевой отряд. Олег Павлович ресурсами не разбрасывается. Вот так, мой дорогой…

Менанж с Фазаролли работали, как роботы — ни секунды простоя, движения выверенные, методичные. У иного спина бы уже отвалилась, этим хоть бы хны. Гора костей на парусине всё росла, но вот наступил момент, когда Менанж скомандовал Разумовичу «Стоп». Разумович прекратил рыть.

Судя по найденным останкам, зверюга была величиной со слона, а то и больше. Череп с вытянутой мордой размером с трехстворчатый шкаф, двухметровые берцовые кости, мощные тумбоподобные звенья позвоночника, всё это сохранилось более-менее, остальное превратилось в труху.

— Просеивать будем? — осведомился Фазаролли.

— Заворачивай, — сказал «Семендяев». — Там разберемся…

Из «Семендяева» получился бы отменный фокусник: огромный тюк ловкими быстрыми пассами он превратил в обычный мешок, который запросто уместился в салоне.

Яма вместе с саркофагом была закопана, на сей раз навсегда…

Естественно у Дергунова после этой командировки остался ряд вопросов, и он в тот же день подкинул их Черемушкину.

Первый: зачем он, Дергунов, потребовался этой спетой команде? Черемушкин ответил, что как ему кажется, наличие человека в совместной операции многократно усиливает эффект присутствия потусторонних сил на земном плане. Процесс этот, как ему кажется, необратимый, закрепляемый на века вечные, то есть сфера влияния Мортимера от операции к операции расширяется. Да, спетая команда запросто смогла бы обойтись без Дергунова, но эффект был бы не тот. А тут двух зайцев одним выстрелом.

После такого ответа второй вопрос, касающийся внезапного появления «Семендяева» на месте раскопок «во плоти» и в нужный момент отпал сам собой. Действительно, коли расширилась сфера влияния Мортимера и на Барсакельмес, то Куратору раз плюнуть объявиться здесь когда угодно.

На вопрос «Где орден, Вась?» Черемушкин ответил, что пошутил, хотя кто знает. Если с Пращуром выгорит, если всё у Мортимера получится, то никто в накладе не останется.

«Кто такой Пращур?», — тут же спросил Дергунов, на что Черемушкин, понизив голос и бдительно оглядевшись, ответил: «Искуситель. Змей с яблоком».

— Ба-а, — сказал Дергунов и с вопросами отстал.

А ночью ему приснилось, что летучий отряд Касима Сесёлкина без устали гоняет по параллельным мирам, объявляясь порой и в этом мире, и тогда только держись. Треск пулеметов, громкий ор, гора убитых, кровища.

Сам Лёшка сидит в кустах, дрожит от страха, а пули вокруг так и свищут, похоже — стреляют в него. Шустро отползает, натыкается на убитого, который глядит на него мертвыми глазами. Рядом с убитым автомат Калашникова, выходит отряд Сесёлкина лупит по своим. Кусты нещадно трещат, кто-то ломится к Дергунову. Лёшка хватает автомат и дает очередь. Громкая ругань, значит попал, попал в кого-то из летучего отряда. Лёшка вскакивает, стреляет по скрюченному силуэту, чтобы уж наверняка, и получает дубиной по загривку, но сознания не теряет, потому что герой. Поворачивается к обидчику, грязному, потному, с оскаленной рожей в боевой раскраске, хватает за горло. Тот отвечает тем же…

Проснулся он среди ночи от того, что кто-то, потный, вонючий, встав на грудь коленом, душил его железными пальцами.

Дергунов захлопал по столику у изголовья руками, чудом попал по выключателю настольной лампы. При вспыхнувшем свете увидел рожу в боевой раскраске, зверскую такую рожу, оскалившую желтые зубы, и понял — всё, хана, не осилить. Схватил лампу и тяжелой подставкой треснул потного черта по башке. Тот ослабил хватку, Лёшка поднапрягся и опрокинул его на пол.