Дмитрий Баюшев - Параллельные Кулебяки [СИ]

Едва Женя пришел из школы, выяснилось, что в доме нет ни крошки хлеба. Выдавив из себя мученический стон, он бросил в коридоре ранец с учебниками и поплелся в «Пряник». В школьной форме было жарко — стоял на редкость теплый сентябрь. Женя был обыкновенный мальчишка двенадцати лет, зеленоглазый, курносый, со светлыми выгоревшими волосами, ничем особенно не выделяющийся среди своих сверстников. Разумеется, он не стал обходить забор, а пролез в дырку, сократив таким образом дорогу и сразу очутившись в мире железобетонных плит, ям, труб, досок, песка, обломков кирпича и прочих атрибутов стройки, где почему-то не было ни одного человека. Здесь Женя бывал не раз. Уверенно миновав пересеченное пространство — где по песку, где по гравию, где по шпалам, где по досочке, — он пролез через дырку в заборе и оказался во дворе, откуда до «Пряника» было рукой подать. Этот двор был бы ничем не интересен, если бы не рыжий кот, который залез на дерево и орал там дурным голосом. Вечно так — залезут и орут, пока не снимешь, а когда снимаешь — карябаются… Резкий порыв ветра стегнул по глазам колючими песчинками, отчего мгновенно выступили слезы и всё вокруг расплылось. Ветер еще более окреп и чуть не свалил Женю с ног. Протирая глаза кулаками, он попятился назад, но тут ветер стих так же внезапно, как начался.

Тотчас за спиной кто-то звонко и испуганно крикнул: «Дорогу-у-у», — и, чувствительно задев Женину спину, мимо промчался дрыгающий ногами велосипедист. Правда, умчался он недалеко, не помогли и растопыренные для равновесия ноги. Когда пыль улеглась, Женя увидел незнакомого мальчика, который сидел на земле рядом с велосипедом, морщась, потирал ссаженный локоть и разглядывал переднее колесо, изогнутое буквой «о». Земля была ровная, утоптанная, без пеньков и булыжников, так что непонятно было, отчего бы это несчастное колесо могло так изогнуться.

— Вот ёлки-палки, — с чувством сказал мальчик. — Теперь полдня спицы перетягивать. Ты что, с неба свалился:

— А ты смотри, куда едешь, — парировал Женя.

— Да смотрел я, смотрел, — проворчал мальчик, поднимаясь и отряхиваясь от пыли. — Ходят тут всякие, потом калоши не сыщешь. Он был одного с Женей роста, загорелый до черноты, темноволосый, кареглазый. Одет простенько — в клетчатую безрукавку и спортивный штаны.

— Ездят тут всякие…, — начал Женя и осекся. Дело в том, что он вспомнил о рыжем коте, оседлавшем ветку. Кота не было с тех самых пор, как поднялся шквалистый ветер. Но осекся Женя вовсе не поэтому. Он впервые за всё это время толком огляделся и увидел, что не только рыжего кота, но и дерева, на котором тот обосновался, не существует. Дальше, как говорится, больше. Вон там стояла детская горка, которую приходилось обходить, а сейчас её почему-то нету. Нет также ржавого металлического гаража, зато имеет место песочница с окаменевшим песком. Исчезли теннисные столы с двумя скамеечками для зрителей, вместо них появилась сушилка для белья. Отсутствовал забор, огораживающий стройку, а вместе с этим отсутствовала и сама стройка. Но и это было не главное. В прогале между домами Женя увидел сплошную зеленую чащу, которой раньше не было в помине, а рядом с ней огромную кучу хвороста вперемежку с разным хламом. Но еще поразительнее было то, что угол левого дома был разрушен, вернее — искрошен, как будто злосчастный этот дом перепутали с деревом и нещадно рубили топором. На конус, чтобы рубилось полегче, усеяв опалубку и газон крошевом белого кирпича.

Вот поэтому-то Женя и осекся. Даже, можно сказать, остолбенел.

— Откуда ты такой взялся? — спросил между тем мальчик. — Я всех пацанов в нашем районе знаю, а тебя что-то не припомню. Ты не из аула случаем?

— Не-а, я с Театральной, — ответил Женя. — Слушай, куда все подевались? Где бабушки? Они же всю жизнь на этой лавке сидят. Что вы тут всё… наизменяли? Голос у него в конце фразы предательски дрогнул.

— Ну ты даёшь, — сказал мальчик. Где-то, взвизгнув, пару раз жалобно тявкнула собака. Лесная чаща между домами внезапно всколыхнулась, зашумели листья, и Женя увидел огромную несуразную фигуру, состоящую из веточек, шишек, сучков и еще Бог знает чего, которую совершенно не держали «ноги» и которая не падала только за счет того, что ухватилась обеими «руками» за стволы растущих рядом деревьев. Фигура содержала в себе всю цветовую гамму смешанного леса, на фоне которого внезапно проявилась, и уже в следующую секунду исчезла. Но стоило потрудиться, поднапрячь зрение, как она вновь появлялась, пугая своей неестественностью.