Асаба Нацу - Лакей Богов 2

— ...Так давай же вытащим ее наружу. Пусть лучше познает мир рядом с нами, а не по ту сторону колодезной стены.

Ёсихико не знал, с чего вдруг Хонока побежала прочь. Ему казалось, на ее месте он был бы рад такой помощи.

Наконец, Хонока глубоко вдохнула и, все еще не поворачиваясь к Ёсихико...

— ...Я больше не понимаю, — тихо и немного печально обронила она. — Для чего я… носила ей цветы…

Она чуть повернула голову. Щека ее казалась еще бледнее и холоднее обычного.

— То есть, “для чего”?.. — переспросил Ёсихико. Хонока говорила мало, так что над каждым ее словом приходилось серьезно задумываться. — Хочешь сказать, ты… не хотела выпускать Накисавамэ наружу?

Ёсихико вспомнил, как Хонока даже уточнила: “Ты хочешь выйти?”. Еще тогда слова девушки показались ему странными. Судя по всему, они с Накисавамэ-но-ками виделись далеко не впервые. Тогда почему Хонока ничего не знала?

Девушка замолкла и, наконец, покачала головой. Следом она обратила взгляд к плавной линии гор по левую руку, словно чтобы скрыть ясные глаза. Склоны Аманокагуямы скрывала темная зелень хвойного леса.

— ...Саваме не виновата, — Хонока сжала ткань на груди бледной ладонью. — ...Виновата я.

Даже произнося эти слова, Хонока не изменила холодного выражения лица. Отбросившая всякие чувства девушка безразлично моргала, но Ёсихико показалось, что он увидел, как хрупка она на самом деле. Как она, не разговаривая и не улыбаясь, старается казаться сильнее.

— Секунду, с какой стати кто-то вообще должен быть виноват? — Ёсихико озадаченно почесал затылок. — Ты ведь… даже сегодня пришла с цветами, разве нет?

После его слов Хонока остановила взгляд на веронике персидской, устилавшей луг рядом с дорогой. Совсем недавно она сорвала этих очаровательных голубых цветок, чтобы принести к колодцу.

— Я думала, что сделала это ради Саваме… — проговорила Хонока, словно обращаясь к себе. — Но быть может… что на самом деле ради себя.

Правая рука, сжимавшая ткань на груди, напряглась так, что стала похожа на нож, приставленный к ней. Впервые она задалась этим вопросом, когда услышала слова Накисавамэ-но-ками о желании выбраться наружу. Хонока не могла не замечать своих темных мыслей, но старательно закрывала на них глаза.

Она столько раз относила цветы к запертой в колодце девочке, но действительно ли поступала так потому, что заботилась о ней?

Глаза Хоноки моргнули, но смотрели все так же холодно.

Может быть, она все это время пользовалась богиней, чтобы окружать себя придуманным миром, извлекать из него самооправдание и таким образом лечить себя от одиночества?

Может, она сблизилась с богиней лишь потому, что пыталась найти смысл своему небесноглазому существованию?

Может, даря ей цветы и рассказывая о внешнем мире, Хонока в каком-то смысле упивалась нераздельной властью над богиней?

Предположения без конца сочились наружу из глубины души.

Когда они вдруг охватили ее возле колодца, Хонока не смогла отыскать внутри себя ответ. Сколько бы она ни пыталась отмахнуться от подозрений, они упрямо возникали снова.

Подобно чудовищам, наконец-то обнажившим истинное лицо перед прекрасной, искренней богиней.

— Наверное, поэтому Саваме и не обратилась ко мне…

Возможно, добрая богиня заметила ее низменные, уродливые мысли. Может, как раз поэтому она не стала говорить Хоноке о том, что хочет выбраться наружу? Если бы Накисавамэ-но-ками вышла из колодца, она тем самым разрушила бы мир, который придумала Хонока. Она лишила бы Хоноку должности связующего звена между миром и колодцем. Неужели Накисавамэ-но-ками понимала это с самого начала?..

— Нет. Мне кажется, ты ошибаешься.

Хонока моргнула. Несложные и почему-то полные уверенности слова Ёсихико застали ее врасплох.

Хоть Ёсихико все еще недоуменно качал головой, он сложил руки на груди и заговорил так, словно озвучивал прописные истины:

— Ведь если бы Накисавамэ заметила те мысли, которые тебя мучают, она тем более не попросилась бы наружу.

Зная ту богиню, она ни за что не пожелала бы ничего, что могло бы задеть Хоноку, пусть даже пришел лакей, обещавший помочь с чем угодно, а она в свою очередь страстно желала увидеть внешний мир. Уже то, что цветы в щелях кладки не успевали увянуть, говорило о том, как часто ее навещала Хонока. Нетрудно представить, как относится богиня к девушке, которая старательно приносит цветы в почти безлюдный храм.

— Эта малявка ведь на самом деле богиня со стальной волей, которая несмотря ни на что продолжает плакать, чтобы принимать людскую печаль. Она прекрасно знает, когда людям радостно, а когда нет. Понятно, что она не станет корить их за чувства или издеваться над ними.