Найо Марш - Смерть и танцующий лакей

Джонатан Ройял — владелец Хайфолд-Мэнор, плоскогорье Ненастий, графство Дорсет.

Кейпер — его дворецкий.

Обри Мандрэг — урожденный Стэнли Глупинг, поэт-драматург.

Сандра Комплайн — владелица Пенфелтон-Мэнор.

Уильям Комплайн — ее старший сын.

Николас Комплайн — ее младший сын.

Клорис Уинн — невеста Уильяма.

Доктор Фрэнсис Харт — хирург, специалист по пластическим операциям.

Мадам Элиза Лисс — косметолог, владелица «Студии Лисс».

Леди Херси Эмблингтон — дальняя родственница Джонатана, косметолог, владелица салона «Цикламен».

Томас — танцующий лакей.

Миссис Паутинг — экономка Джонатана.

Джеймс Бьюлинг — работник в Хайфолде.

Томас Бьюлинг — его брат.

Родерик Аллейн — старший инспектор сыскной полиции, Нью-Скотленд-Ярд.

Агата Трой Аллейн — его жена.

Вальтер Коплэнд — священник прихода Уинтон Сент-Джайлз.

Дайна Коплэнд — его дочь.

Фокс — инспектор сыскной полиции, Нью-Скотленд-Ярд.

Томпсон — сержант сыскной полиции, фотограф.

Бейли — сержант сыскной полиции, эксперт по отпечаткам пальцев.

Блэндиш — старший полицейский офицер, полицейский участок, Большой Чиппинг.

Горничная

В четверг к вечеру, в начале сороковых годов, Джонатан Ройял сидел в библиотеке в своем поместье Хайфолд-Мэнор. Хотя уже почти стемнело, шторы на окнах не были опущены, и Джонатану были видны расплывчатые очертания холмов и призрачные силуэты деревьев, тревожно колышущихся на фоне неба в разорванных тучах. Окружающий поместье лес почти не защищал его от сильных северных ветров, разбушевавшихся в тот день на плоскогорье, известном под названием плоскогорье Ненастий. Ветер проникал в закоулки потрепанного непогодой старинного дома, завывал в трубах дымоходов. Тяжелая от снега ветка дерева робко постукивала в окно библиотеки. Джонатан Ройял неподвижно сидел возле камина. Отблески огня выхватывали из темноты его полное, округлое лицо и фигуру, и когда какое-нибудь полено рассыпалось и пламя вспыхивало ярче, можно было заметить, что Джонатан улыбается. Наконец он шевельнулся, пухлыми руками похлопал по коленям. Обычно это значило, что в глубине души он чем-то крайне возбужден. Открылась дверь, и на пороге в луче желтоватого неяркого света застыла чья-то фигура.

— Это вы, Кейпер? — спросил Джонатан.

— Да, сэр.

— Пора зажигать свет?

— Пять часов, сэр. Уж очень сегодня темно.

— Да, так и надо действовать, — внезапно произнес Джонатан, потирая руки.

— Простите, я не понял вас, сэр.

— Ничего, ничего, Кейпер. Не обращайте внимания. Это я сам с собой. Можете опустить шторы.

Когда Кейпер опустил светомаскировку и задернул занавески, Джонатан протянул руку и зажег настольную лампу. Теперь блики огня и свет лампы отражались в стеклах книжных шкафов, на темной поверхности письменного стола, падали на кожаные кресла с выгнутыми спинками, играли в очках самого Джонатана и на его куполообразной лысине. Быстрым движением он сложил руки на животе и с довольным видом начал вращать большими пальцами.

— Звонил мистер Мандрэг, сэр. Он будет здесь в пять тридцать.

— Очень хорошо, — сказал Джонатан.

— Вы сейчас будете пить чай, сэр, или подождете мистера Мандрэга?

— Сейчас. Он, вероятно, уже пил. Почта была?

— Да, сэр. Я только…

— Ладно, ладно. Несите ее сюда, — нетерпеливо перебил Джонатан.

Когда дворецкий ушел, Джонатан, как бы в предвкушении чего-то приятного, повел плечами и, не переставая крутить пальцами, запел по-французски тоненьким фальцетом:

В такт мелодии он покачивал головой, и из-за отблесков огня на толстых стеклах очков казалось, что глаза у него большие, белые и мерцающие, как у сказочного существа.

Вернулся Кейпер с письмами. Джонатан схватил их и начал быстро перебирать, придирчиво вглядываясь в каждое. Наконец он что-то пробормотал. Пять писем были отложены в сторону. Шестое же он распечатал, развернул и начал читать, поднеся к самому носу. В письме было всего шесть строк, но они, казалось, доставили Джонатану огромное удовольствие. Прочитав, он весело швырнул листок в огонь и опять принялся тоненько напевать. Минут через десять вошел Кейпер с чаем. Прервав пение, Джонатан произнес: