Андрей Лазарчук - Целое лето

Гроза обрушилась на город лишь однажды, зато почти до вечера грохотало по сторонам, и видно было, как из обрюзгших лиловых туч спускались в отдалении косые занавесы. Молнии в землю не били, метались внутри облаков.

Иногда, будто спустившись с ледяного неба, порывами начинал дуть очень холодный ветер. Потом переставал, и снова на какое-то время устанавливалось влажное ненадёжное тепло.

Люди стремились под крыши, и потому некому было видеть молодую женщину в голубеньком бесформенном пластиковом плаще, ведущую за рога велосипед. На багажнике громоздился рюкзак, укрытый такой же голубенькой пластиковой накидкой. Хотя супесь впитала в себя пролитую влагу почти мгновенно, ехать по ней на велосипеде было нелегко.

Поэтому Алина просто шла, слегка опираясь на руль.

Когда-то завод — Тугаринский электромеханический, ТЭМЗ — был широко известен по всему Союзу, хотя и в узких кругах, поскольку выпускал очень хорошие блоки зажигания для разнообразных моторов: мотоциклетных, лодочных, автомобильных. К началу девяностых завод начали расширять под какую-то ещё продукцию (кажется, электродвигатели), построили два цеха, завезли станки. Заодно построили общежитие-малосемейку, детский сад, базу отдыха на природе… И тут всё рухнуло. В общежитии с тех пор жил кто попало, детский садик оттягала себе какая-то секта, а база отдыха пошла по рукам — и наконец просто закрылась и поросла бурьяном; пруд, возле которого она стояла, спустили (это, кстати, и был тот котлован, где мы с Женькой упражнялись в стрельбе). Щитовые домики стремительно пришли в негодность…

Алина приблизилась к дыре в сетке-рабице и громко свистнула. Через несколько минут откуда-то беззвучно возник Благоволин.

— Ага, — сказал он, оглядывая Алину с головы до ног. — Неплохо, неплохо. Экстерьер… да и функциональность. Поесть привёз? А то я всё на подкожном.

— Привёз… точнее, привезла. Говори со мной как с женщиной. Чтобы я не сбивалась.

— Попробую. Женщина… — Благоволин ухмыльнулся. — А звать как, женщина?

— Алина.

— Алина… И имя неплохое. «Посредник» нашёл? Извини, деточка: нашла?

— Нет. Всё обыскала, но…

— Вот это плохо. Соображения есть?

— Там ещё какие-то люди топтались — после того, как мы тебя увезли. Много следов. А может, Семь-сорок очнулся и уволок.

— Ладно, пойдём в дом… Если Семь-сорок, то хорошо, а если кто-то посторонний… даже не знаю. Это учитель тебе передал, где я?

— Конечно.

Они прошли мимо разваливающихся домиков к вагончику-бытовке. В отличие от домиков, это было сбито на совесть. Краска, конечно, облезла, крышу местами прихватила ржавчина — но и только.

В вагончике Благоволин первым делом вытащил из рюкзака наугад банку консервов с колечком, вскрыл её и стал жадно есть белёсое месиво, подцепляя его крышкой.

— Что это, Бэрримор? — спросил он с набитым ртом.

— Написано было, что каша с мясом, — равнодушно сказала Алина. — Ложку дать?

— Дать. Что ещё нового?

— Лосев в городе. Вернее, оба Лосевых.

— Вот как… Интересно. И что ты по этому поводу думаешь?

— Думаю, Комитет сильно занервничал.

— Это как раз понятно… А почему оба?

— Это я как раз и собираюсь выяснить. Сегодня же. Теперь ты расскажи: что произошло? Я, как ты понимаешь, могу только догадываться.

— Что произошло… Маяка кто-то прикрывал. Причём люди опытные, даже Семь-сорок их зевнул, не говоря уж обо мне. Ну и мне надо было быстрее шевелиться, конечно, но вот взбрело в голову — подойти поближе… Зачем? Даже не представляю… Но в последний момент, я его уже почти забрал — мне в брюхо и влепили. И уже было не до Маяка, еле ушёл.

— Ты его хотя бы рассмотрел?

— Только сзади. Здоровенный мужик, выше меня, вот такая шея. Правой руки нет, протез. Одет был в рабочее… В общем, извини. Подвёл я нас.

— Ничего, одна ночь у нас ещё есть. Конечно, тонко уже не получится…

— Ты сама?

— Конечно. Вряд ли в городе много безруких.

— Как искать будешь?

— Через поликлинику, как ещё. Напролом.

— Постарайся не влипнуть.

— Не в моих интересах. Да, и ещё. Я, когда тебя искала, зашла к Сизову.

— И что?

— Мне показалось, что он на грани.

— Может быть. Теперь уже ничего не поделать. Хороший парень, но… сломался.

— Мне показалось, что он может быть опасен.

— Только для себя. Досталось ему, конечно, по полной. Тут ещё мы с тобой… В обще, не трогай его.

— И всё же.

— Да брось. Вот Лосев… это да. Это может быть по-настоящему опасно.