Геннадий Прашкевич - Разворованное чудо. Повести и рассказы

По приказу Морана я сутками не вылезал из лаборатории, пытаясь понять своеобразие нашей планеты. На Земле существование свободного кислорода почти целиком зависит от фотолиза. Не существуй последнего, кислород в самое короткое время был бы связан дыханием животных и процессами окисления. Что же заменяло фотолиз тут, на Ноос?..

Я вновь и вновь повторял автоматам задание, но выводы получал прежние.

- Теоретически,- заявил Конвей,- можно, конечно, представить планету, заселенную всего лишь одним организмом. Но, как правило, природа щедрей - она создает целые цепи живых существ, так, чтобы одно звено всегда могло служить пищей другому.

- Но ведь сирена - автотроф. Она использует в пищу неорганику…

- Да,- ответил Конвей.- Но даже автотрофы не могут существовать сколько-нибудь долго без помощи грибов и растений. К тому же, ни один вид, тем более такой сложный, как сирена, не может появиться внезапно. А разве мы нашли хоть какие-то следы предков сирены?

- А триста-четыреста лет,- в свою очередь спросил я,- их можно отнести к понятию «сколько-нибудь долго»?

Конвей покачал головой.

- А случайный разнос живых спор?.. Они не могли попасть на Ноос извне?.. Тогда… триста-четыреста лет назад?..

Конвей не ответил, но именно в тот день, 16 мая 2091 года (по календарям Земли), мы вплотную подошли к ответу на наш вопрос - что такое сирены?.. Понимая исключительность происходящего, Моран получил право снять нас с Ноос до возвращения «Г е и», но Моран этого не сделал. Он не мог уйти с порога тайны, как не мог в свое время повернуть корабли вспять адмирал Беллинсгаузен, впервые различивший сквозь морозный туман лунные ледники нового материка…

И сирен мы нашли.

Издали их колония походила на осеннюю рощу - голые стволы, унылые плоские листья… Мрачное побережье, по-осеннему посвистывающий ветер, накатывающиеся на берег валы океана только подчеркивали безрадостность пейзажа… Но стоило нам приблизиться, как все изменилось. Сирены ожили! Поднялись стебли, ощетинились ресничками листья, странная разноголосица, схожая с шумом птичьих базаров, понеслась над песками.

- Один лист! - умолял Конвей.- Всего один лист! Это никак не скажется на колонии…

И Моран (наверху) и я (рядом) были неумолимы.

- Вертясь вокруг да около, мы никогда не поймем тайну сирен,- убеждал Даг.

Но мы помнили «Положения о Космосе», мы не могли игнорировать его восьмой, цитировавшийся выше, пункт. И формально мы были правы. Но, может быть, именно в этом формальном следовании законам и крылось то, что должно было в будущем лечь в основу так называемых «ошибок Особой группы».

Когда Летящая повисла над горизонтом и длинные тени от скал поползли по пустынному берегу, я спустился к океану, к тяжелой, холодной воде, медленно и беспрестанно выкатывающей на берег плоские бело-зеленые гребни. Голые сирены тревожно раскачивались шагах в двухстах от меня, и именно с той стороны донесся до меня слабый оклик:

- Гомер!

Кричал, похоже, Конвей, но я знал, что он оставался в танке. Шутки сирен, я уже это слышал… Рассматривая багровые световые дорожки, тянувшиеся по плоской воде, я думал о немых веках, с которыми мы столкнулись…

- Гомер! - неожиданно зазвучал в наушниках голос Морана.-Автоматы заметили активные изменения в известном нам цирке. Час назад газовым взрывом был уничтожен «Гулливер». Я повесил над цирком телезонд и веду наблюдения. Как обстановка у вас?

Я пожал плечами. Мощности индивидуального передатчика не хватало для переговоров с ботом - их следовало вести с танка. Еще раз глянув на шелестящие «заросли», я пошел вверх по берегу.

Меня неприятно удивило отсутствие Дага. На лабораторном столе валялись шлифы и стекла, но препаровальный прибор отсутствовал. Я переключился на внутреннюю связь:

- Даг!

Эфир ответил внезапным всплеском, будто рядом врубили глушители. Только станция бота смогла пробиться сквозь этот треск:

- Что у вас, Гомер?

- Ушел Конвей!.. Думаю, что к сиренам. Я не нашел препаровального прибора. Это меня беспокоит. Последние дни Даг твердил только о сиренах - его возмущал наш запрет…

- Верит его, Гомер!

- Хорошо… Попытайся засечь его с бота.

Я выбрался на башню танка и крикнул:

- Даг!

Однообразно торопливая перекличка сирен была ответом.

- Даг!

Тоскливая долгая нота вырвалась из шумов, но это не был голос Конвея. Зато сразу вмешался Моран:

- Гомер, он в колонии. Останови его!