Артём Яковлев - Три недели в настоящем

— И что такого? — я вслух отвечал на этот молчаливый взгляд Димки. — Ни с того, ни с сего, он меня дубинкой стал лупить, а потом захотел, чтобы я обязательно лёг в грязь на берегу… Я, когда уже падал, за него ухватился. Я даже не думал ни про какой значок. Он случайно тогда в руке оказался.

Олег, не понимая, о чём такое отступление, удивлённо смотрел на нас с Профессором. А Юрий Маркелович, всё понимая, улыбнулся:

— То есть, не будешь отрицать, что там был? — я отрицательно покачал головой. — Значит всё-таки это машина времени! До сегодняшнего утра я это только предполагал! Фантастика! Когда я увидел, что произошло там, в кабинете, у меня был шок! Уж Иннокентия-то Семёновича в подтасовке никто не упрекнёт. Я дня два ходил, как зачарованный, а когда вчера мне показали ваши кадры, снятые двенадцатого марта… Кстати, все специалисты, хотя подтверждения этому и не нашли, считали, что это фальшивка. Все… Потому что в интернете это появилось ещё в конце января этого года… Что, действительно это было снято на той неделе?

Я кивнул, а Калашников, смутившись, закашлялся.

— У меня до сих пор мороз по коже! И всё умещается здесь, на руке? — у Богданова даже глаза светились.

Я поглядел на остальных и, вздохнув, сказал:

— Только пообещайте, никаких подробностей не выпытывать!

И, когда Богданов кивнул, я потянул вверх левый рукав.

Лично для меня, подаренные мне часы, были только моими часами. Можно сказать, частной собственностью. Я, конечно, догадывался, что другие смотрят на них иначе. Как на удивительную игрушку, что ли. Я был далёк от какого-либо восхищения, тем более, что это был мой рабочий инструмент, средство безопасности и передвижения, одновременно. Вещь, без которой я не мог уже обходиться. Мои одноклубники, не имея, как я, возможности ими воспользоваться, часто смотрели на часы с необъяснимой нежностью, почти с обожанием. Это мне было ещё понятно. Но, глядя на Богданова, я видел большого ребёнка, которому хочется, но нельзя! И, потому, ему хочется ещё больше! Разглядывая часы, он даже наклонился вперёд, боясь упустить хоть какую-то подробность. Но долго наблюдать я не дал. И снова опустил рукав на место. От огорчения наш полковник даже глаза закрыл и головой покачал.

Своим детским желанием он мне был более симпатичен, чем его предшественники, пытавшиеся увидеть у меня на руке свои новые звёздочки. И вообще, Маркелович был интересный человек. И мне было жаль, что ничем не могу ему помочь. Потому что его глазами на часы глядела и федеральная служба. Желающая не совсем того, чего хотел он сам.

Мы все почти минуту молчали. Потом я сказал:

— Я надеюсь, вы, Юрий Маркелович, читали письмо первого путешественника? — тот, склонив к плечу голову, посмотрел на меня удивлённо. О первом путешественнике он наверняка в первый раз слышал. — И помните, что он сознательно не посвятил меня, как можно сменить владельца…

Виктор Александрович писал, что не хотел бы, чтобы часы «пошли по рукам». Поэтому решил меня в технологию, с которой его невольно познакомил отец, не посвящать. Хотя, в общих чертах, я догадывался, как это можно было бы осуществить. Но на отработку нужно было затратить время, которого у меня почти не было, и свободный напарник, готовый испытать это на себе…

— Ты, Валерий Евгеньевич, имеешь в виду Виктора Александровича Егорова? Это он первый путешественник? — Юрий Маркелович соображал очень хорошо.

«Да, это тот человек, который непроизвольно, конечно, принёс нам эту головную боль!» — хотелось ответить мне. Но я лишь кивнул. Кого в этой ситуации будут интересовать мои личные переживания!

— Это он откуда-то принёс часы?.. А, интересно, откуда? — Богданов теперь переводил взгляд с одного лица на другое.

Дима развёл руками, Олег пожал плечами. Пришлось снова и честно отвечать мне:

— Он сам не знал этого. Ему тогда семи лет не было. — теперь у полковника брови взлетели вверх. — Побаловаться взял. И потом не смог уже вернуться. Так и прыгал без возврата до нашего времени, пока не догадался остановиться. Я, например, считаю, что он не мог ускакать далеко. Хотя со времени его остановки уже прошло почти пятьдесят лет…

И я, со слов Виктора Александровича, вкратце пересказал историю о потерянном мальчике. Примерно, как слышал от автора.

— …Потом его у нас в городе обнаружила моя бабушка, привела домой и признала своим сыном. Потом он, как и мой отец, пошёл в школу… А часы с этого времени ото всех прятал. Мечтал как-то вернуться обратно в своё время… Потом, когда медицина обнаружила у него рак, подарил часы мне…