Артём Яковлев - Три недели в настоящем

Под ногами зашуршали падшие листья. Здесь действительно, осень. Но никакая не тёплая! Ледяной пронизывающий ветер гнал меня в спину.

Минут через пятнадцать меня обогнала, немного обрызгав грязью, проезжавшая машина. Это был первый движущийся автомобиль, который я увидел здесь. Множество других, припаркованных, толпились на обочине и тротуарах. Поэтому и я нагло свернул на середину проезжей части. Здесь путь был значительно прямее и свободней. И двигаться я стал теперь практически бесшумно, шорох листьев остался где-то за спиной. На середине дороги было, к тому же, почти сухо.

Но пришлось выбрать более высокую, чем просто прогулочную, скорость. Приплясыванием и похлопыванием по плечам, согреться было уже невозможно. У меня начал трястись подбородок.

Вот наконец и площадь… Не помню её название. Это всё ещё наша окраина. За поворотом налево прямая и тоже в лужах дорога, которая ведёт через мост за реку. Там у меня ещё восемь километров пути по этому чужому городу, который я всегда считал своим.

На площади встретился первый не спящий житель. Мой земляк из две тысячи одиннадцатого, в расстёгнутом плаще, сидел на мокром бордюре, и искал что-то в куче мусора перед собой. Какие занятные здесь люди!..

Потом мимо меня промчались с явно недозволенной скоростью сразу два такси с жёлтыми шашечками на крышах. Я благоразумно дорогу им уступил. И снова всё стихло.

В таких сумрачных условиях мне гулять по городу ещё не приходилось, но я быстро привык. Видеть всё я стал теперь почти как днём. Если проходил рядом, мог даже прочитать мелкий текст рекламных баннеров, лежащих на тротуаре. Только всё было серым. При таком слабом свете красный от синего или зелёного отличить было невозможно. Здесь, уже ближе к центру, вопреки ночному времени, всё в большем числе окон, горел свет. При этом путь мой, даже несмотря на холод и мрачные мысли, казался веселее.

Перед мостом на последнем перекрёстке меня обогнала полицейская машина. Нива. Белая с тёмной полосой. Я даже разглядел её бледный номер на борту — 044. Она остановилась у обочины, и я бодро, не сворачивая с проезжей части, её обогнал. Потом только сообразил, что меня могут оштрафовать, ведь я не автомобиль. Но обошлось.

На мосту ветер стал пронизывающим. И я побежал. Сначала вприпрыжку, потом, набирая ход, перешёл на быстрый спортивный аллюр. Через минуту, уже на середине моста, мне стало даже тепло. Холод куда-то отступил. Изо рта, в свете звёзд, валил пар, уносимый довольно свежим речным ветром…

Ослепительный свет фар заплясал на асфальте моста, когда впереди осталась примерно треть до другого берега. Чтобы не обрызгали, я опять прижался к обочине. Меня обогнала давешняя полицейская «Нива», с номером 044 на боку. Она остановилась метрах в десяти передо мной, и из неё вышел сержант.

— Минутку! — строго сказал он.

Я послушно остановился, не доходя нескольких шагов.

— Куда спешим?

— К родственникам иду. На Партизанскую, сто восемь. — честно ответил я.

Сержант оглядел меня с чёрной вязаной шапки до ботинок. Скривил недовольное лицо, и снова посмотрел мне в глаза.

— К родственникам, говоришь?.. Документы!

Ну вот и приплыли! С документами у меня проблема. Я документы с собой взять не мог. И в карманах у меня было почти пусто, за исключением ключей, смарта, аккуратно сложенного письма Лики в нагрудном кармане и кое-какой мелочи. Но я всё-таки с озабоченным видом похлопал себя по всем карманам, и ничего там не обнаружив, театрально развёл руками.

— Та-ак! — почти обрадованно пропел сержант. — Проедем с нами!

— Куда? — не понял я.

— В отделение. Куда же ещё! Ну-ка расставь ноги, и руки подними.

Он, развернув меня к себе спиной и бесцеремонно ощупал сверху до низу. Самсунг в кармане его не заинтересовал. Глянул на часы, выглянувшие из рукава куртки.

— Что это у тебя на руке?

— Часы. — как можно более хладнокровно ответил я.

Сержант хмыкнул, но больше ничего спрашивать не стал. И потом, довольно невежливо, болезненно надавив на шею, «помог» сесть в машину сзади. Тип, сидевший спереди, сказал водителю: «Поехали», и мы двинулись. Причём автомобиль резко развернулся и покатил в обратную сторону, теперь, в нарушение правил, по встречной полосе. Вот так мне с первой же попытки не удалось преодолеть нашу речку. Какие-то двести метров оставалось.

Мы ехали по городу какими-то незнакомыми путями. И всё дальше уезжали от моста. Я вздохнул, но делать было нечего. Сам виноват! Правда, был плюс — меня, во-первых, бесплатно везли и во-вторых здесь в кабине было тепло. Впервые с того времени как я возник на автобусной остановке недалеко от своего дома этой ночью, я почувствовал благодать.