Артём Яковлев - Три недели в настоящем

Все вместе мы вышли из дома и безо всякой машины пешком устремились в ближайший парк. Взведённый джампер там не будет привязан ни к кому из моих здешних «партизан».

Дождь, начавшийся вчера поздним вечером, уже прекратился, в воздухе стоял аромат влажной чистоты. Мы дошли до парка меньше чем за полчаса. Света здесь в парке почти не было, только полная розовая луна за рекой у горизонта и отдельные едва подсвеченные перекрёстки ребристых пластмассовых тропинок.

Наконец, место было выбрано.

— Валера! — снова стал мне объяснять Владимир. — Вот мешочек для суммирующего детектора. У тебя будет только пятнадцать секунд. Нажимаешь зелёную кнопку автономной работы, потом отстёгиваешь браслет, вставляешь в мешочек детектор. И, когда остаётся одна секунда — подбрасываешь всё это в воздух. Не перепутай: зелёная кнопка, браслет, детектор, секунда и подбрасываешь…

— А вы тут ловите! — закончил я.

— Если всё будет сделано верно, — покачал головой Владимир. — джампер с детектором вообще никуда не попадут, растворятся, ненамного увеличат массу тёмной материи во Вселенной… Поэтому вам и нельзя будет возвращаться. Можете исчезнуть! Пусть лучше только джампер с детектором…

Я о таких проблемах даже не думал никогда. Но простой жизненный опыт подсказал:

— Это же у вас нелегальный… Жалко!

— Нисколько! — ответил мне Арсен Родионович. — Если он проделает это, пространство ему пухом!

Он улыбался. Владимир взял меня за руку.

— Ладно! Давайте Валерий Евгеньевич, прощаться! Я, правда, очень рад, что познакомился с вами. Надеюсь, вы оправдаете наши надежды!

— Передавай привет внучке! — подошёл ко мне Пушкарёв. — Пусть всё у вас будет как надо!

Руки мы друг другу пожимать не стали. Просто обнялись. Когда они отошли от меня на шаг, я скомандовал: «Машина, пуск!». И стал разгораться ослепительно яркий голубой свет…

Когда много минут спустя сияние погасло, я увидел в центре знакомого мне, как показалось теперь, тускло освещённого кабинета, исчезавшую пару совместных путешественников. Пушкарёв держал моего дубля за плечо, а он немного удивлённо рассматривал то, что было надето на руку. Высадка была снайперски меткой. Почти за сто лет и секунда в секунду! Но времени стоять и размышлять у меня уже не было. Кабинет был пустым. Я быстро переключил джампер на автономный режим, отстегнул браслет, пристегнул к нему маленький мешок, сунул в него взятый со столика знакомый детектор… Всё готово! Теперь осталось только шесть секунд, и можно было подкинуть прибор в воздух.

И надо же, именно в это время дверь в кабинет стала отворяться! Из-за двери выглянул один из тех, что перехватил меня утром возле моего магазина.

— Стой! — крикнул он, заметив, что я неожиданно нахожусь не там, где должен, стою и у меня в руках какой-то необычный прибор. И, как ответственный сотрудник, он рванулся ко мне.

Я подумал, что будет явно лишним, если мы с ним вместе исчезнем. Он-то не знает, чем рискует! Хорошо, что парень не знал, и что ему конкретно делать. То ли держать меня, то ли хватать джампер… И он схватил мою левую руку, вытянутую к нему и потянулся к правой, в которой я и держал прибор. А я, посчитав, что время уже выходит, постарался правой рукой повыше подкинуть устройство. И оно, подлетев и описав в воздухе дугу, неожиданно оказалось в руках у Вяземского… Он зашёл следом за парнем и подхватил летящий в воздухе джампер… И сам, видно, удивился, как это у него ловко получилось…

— Бросайте! — только успел крикнуть я.

Но было уже поздно. С удивлённым выражением на лице Иннокентий Семёнович стремительно растаял в воздухе. Всё это вышло ужасно, был человек и нет…

Когда в кабинет зашёл неудавшийся губернатор, меня, как отъявленного злоумышленника, держали с вывернутыми за спину руками. А я, стоя в согнутой позе, истерически, до слёз, хохотал.

— Отпустить! — приказал полковник. Парень меня тотчас отпустил и покинул кабинет.

Ни о чём не спрашивая, Богданов налил из кулера в стакан холодной воды и протянул мне, когда мне удалось выпрямиться. Меня всего трясло. А я даже не мог сказать ему «спасибо». Так всё несообразно получилось! Да, конечно, я желал всего плохого Вяземскому. Но произвольно убивать его никогда бы не посмел! Нелепая и бессмысленная смерть! Что я теперь мог сказать? Чем оправдать произошедшее? Вернуть Иннокентия Семёновича было невозможно! Его нет! И никогда больше не будет! При всей его вредности, признать это мне было болезненно тяжко. Тем более, что у меня с Вяземским связана самая драматичная страница в своей жизни. Полная приключений, удач и нелепых провалов…