Артём Яковлев - Три недели в настоящем

Пушкарёв встал у лестницы, достал из-за пазухи какое-то кольцо и надел его прямо на палец перчатки. Тут же возле ладони возникло розоватое свечение, в глубине которого я легко различил объёмные цифры. «21:58». Потом приятным женским голосом кольцо сообщило, что звонков и уведомлений за последний час не поступало. Погода в городе малооблачная свежая, воздух чистый с уровнем загрязнений до трёх сотых процента. Небольшой моросящий дождь. Температура — двадцать два градуса Цельсия.

— Мы через минуту должны выйти наружу. Там нас подберут. — сказал, откинув за спину шлем, мой провожатый. И, облегчённо фыркнув, добавил:

— Успели!

Я тоже откинул шлем. Запах отходов вне шлема был, но не такой резкий, как я ожидал. Хотя, всё равно, здесь будущее было не столь уж сказочным!

— Ладно! Давай теперь подниматься. — Арсен Родионович легонько хлопнул меня по спине.

И я, шагнув вперёд, стал взбираться по вертикальной лестнице первым. Впереди меня ждал удивительный и незнакомый мир будущего… Где всё было совершенней и продуманней, чем у нас. И, который никто из моих современников ещё ни разу не видел. Я, как Колумб, был здесь первым!

Верх лесенки привёл меня на квадратную площадку наверху, комнату, ограниченную стенами со всех сторон. Стены были бетонными, через равные промежутки разделёнными металлической полосой на прямоугольные секции без единой надписи. Как отсюда выйти я не знал. Поэтому пришлось дожидаться, пока поднимется ко мне Арсен Родионович.

— Выйти легко. — ответил он на мой молчаливый вопрос. — Вот зайти сюда не всякий сможет.

Одна из секций, ограниченная тонкой чёрной кромкой, от толчка рукой медленно распахнулась. И мы вышли наружу. Здесь было темно. Но сразу прямо над нами засияла какая-то декоративная яркая многолучевая звезда. Так что видно стало метров на пять вокруг. Напротив нашего выхода осветилась нижняя часть разноцветной стены. Мы оказались в каком-то широком и тёмном проходе. И здесь, кроме нас, не было никого.

— Нам нужно выйти на улицу. — сказал Пушкарёв, и за локоть повёл меня по этому широкому проходу. — Только веди себя естественно, здесь везде видео. Если ты привлечёшь к себе внимание, можешь в хронику попасть. А этого нам совсем не надо.

Когда мы двинулись, и свет тоже стал нас сопровождать. Яркие звёзды на потолке, будто угадывая куда мы пойдём, по одной стали освещать путь впереди на какое-то расстояние. И, когда мы подошли к ответвлению, звёзды свернули за угол перед нами. Только по полу протянулась светлая полоса. На самом повороте я глянул через плечо. Сзади света уже не было. Откуда мы вышли, я не смог бы теперь найти. А за углом нас ждал пологий и длинный пандус, поднимающийся на высоту чуть выше человеческого роста, и когда мы его прошли, я неожиданно понял, что мы теперь на улице.

В тёмно-серых разводах небо открылось где-то высоко вверху. Из него мелкими каплями падает влага, это я почувствовал лицом. Но на тёмно-оранжевой земле луж не видно. Вокруг, сколько можно видеть, разноуровневые стены, разрисованные окнами, и какой-то клубящейся зеленью. Вдоль улицы вертикально стоят невысокие световые панели и освещают только то, что лежит внизу под ногами. Людей немного. Некоторые спешат, идут торопливо, но большинство просто гуляют. Под дождём! Странные люди. Особо присматриваться к ним я не решался, опасаясь попасть в какую-то хронику. Но это должен был быть мой город! Который я, как ни старался, не мог узнать. Машин на улице совершенно не было, ни движущихся, ни припаркованных. От этого создавалось ощущение какой-то пустоты. Будто не в реальном городе мы, а в каком-то виртуальном…

Правда, когда мы прошли по этой самой улице уже почти полквартала, нас всё-таки бесшумно нагнала машина с тусклыми ленивыми мигалками на крыше. Мне показалось, совершенно обычный малотоннажный автомобиль городской аварийной службы, или скорой помощи… Когда автомобиль поравнялся с нами, боковые двери неожиданно сдвинулись и две пары человеческих рук легко нас втянули внутрь. Двери закрылись и автомобиль по-прежнему неторопливо тронулся дальше. Те, кто помогал нам сюда забраться, были совершенно обыкновенными людьми. Молодые парни может быть моего возраста.

— Свои люди. — сказал Пушкарёв. — Можешь расслабиться.

И я расслабился. Сел на предложенное мне мягкое кресло и стал с любопытством озираться вокруг.

Один из своих людей протянул мне руку и сказал:

— Дима!

Я удивился, не ожидал здесь таких обычных имён, но быстро включился: