Юрий Леляков - Журавлиная ночь

— Разве что так, — согласился Кламонтов. — Но мы-то думали: вагон знает и найдёт…

(«А… если там — вдруг схлопнется? — тревожно подумал он, глядя на ещё далёкий овал прохода. — И мы останемся тут? Или нет… Ведь сами наши тела — там! Но тут — наше сознание! И что тогда?..»)

— Так идём быстрее! — вслух откликнулся Вин Барг. — А тут ещё эти… Пройти мимо них! И совсем уже не до песен — а надо бы, чтобы отогнать…

— Ну, давай вот эту:

Разлом! С эшафота я вмиг слетел.

Уткнулось начало в конец…–

без настроения вспомнил Кламонтов.

— …И тот, которой на мне сидел –

Вдруг встав, пошёл во дворец…–

со вздохом, продолжил Вин Барг. — Не получается что-то…

— Или вот это? Хотя совсем чушь:

…Взрыв… Тринитротолуол…

Сел на стул, сломавшись, стол…

Взрывом вырвало все краны,

С шумом хлынула вода…

— …Залп! Резиновые пули…

Тут джигиты и кивнули…

И десантники с баяном

Кружат вальс над мостовой…

— грустно продолжал Вин Бapг. — He знаешь, откуда это? На мотив чего?

— Не помню, но что-то знакомое! А на мотив… Видимо — реальности, что получилась!

— Да, точнее не скажешь! Подожди, а это:

…Метель мела, как крем-брюле…

Металось пламя на столе

Забытой, необрезанной свечи…

Попробуй сделай толк с людьми,

Попробуй что-то с них возьми –

Когда у них мозги как кирпичи…

— Ах, да: что-то пиратское, — предположил Кламонтов. —

…Дыру заткнувши мертвецом,

Которого прикончил ром –

Мы вспомним, как тут было всё в крови…

Как грохотал девятый вал,

Когда он трупы расчленял

На золотом кораблике любви…

Но тоже — чушь…

— Зато хоть на журавлей и староверов подействовало! Испугались, — сказал Вин Барг. — Ладно, давай ещё это — где, кажется, и про них есть!

…Одну простую сказку –

А может, и не сказку –

А может, не простую –

Хотим вам рассказать…

—…Её мы все слыхали –

А после переврали –

А после позабыли –

Но будем вспоминать…–

продолжил Кламонтов, и вправду вспомнил следующие строки:

…Раз, помнится, сутану –

А может быть, и ризу –

А может быть, и рясу –

Вдруг кое-кто надел…

— …Хотя — признаем с ходу –

В далёкие те годы

В тюрьме как «враг народа»

Он лично не сидел…–

подхватил Вин Барг

— …И вот он взял кадило –

А может быть, кропило –

А может быть, на кафедру

Он просто взобрался…

— …И там он исповедовать –

А может, проповедовать –

А может, просто головы

Морочить собрался,–

сразу ещё вспомнил Кламонтов.

— …Эй вы, раскройте уши!

Грядёт по ваши души –

А может, не по души,

А вовсе по тела –

С мечом в зубах архангел,

А может, просто ангел,

А может бытъ, и демон,

А может, Сатана…–

продолжал Вин Барг.

— …Поститесь, в общем, кайтесь,

От мира отрекайтесь –

А может, ерунда всё,

Не знаю толком сам…–

снова подхватил Кламонтов.

— …А может, не буквально,

А может, фигурально,

А может, и не может –

Узнаете всё там…–

голос Вин Барга дрогнул.

— …И вот все ждут три ночи,

И все устали очень –

А может, ждут четыре,

А может, ждут и пять,–

буквально заставил себя продолжать Кламонтов. —

Напуганы, без фальши –

И ждут, что будет дальше,

И кто их знает, сколько

Ещё готовы ждать…

— А дальше? — спросил Вин Барг (точно как в оригинале: мультфильме с совсем иным вариантом песни!)

— …Но тут летела сфера –

А может, полусфера –

А может быть, «тарелка»

Блестящая с небес…–

Кламонтов почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы, но продолжал:

— …И голос к ним раздался –

А, может, и не голос,

А может, только мысль:

«Спокойно! Я — не бес!»…

— …Послушаете, шииты,

А может, кришнаиты,

А может, староверы –

Но тоже хороши…–

— продолжил снова Вин Бapг. —

…У вас такая вера,

Но всё ж — другая эра…

Как мог остаться прежним

Посмертный путь души?..

— …Ведь это вы — такие,

Но есть ещё другие –

А вы готовы сплавить

Их в тот же рай и ад,–

вновь подхватил Кламонтов, —

Но разве вы б хотели,

Чтобы и в самом деле

Закрылась дверь за вами –

И нет пути назад?..

— …И с этих пор навеки

Леса, моря и реки,

И звёзды, и планеты

Потеряны для вас…–

голос Вин Барга вновь дрогнул. —

Всё, что, как людям, было

Вам дорого и мило –

Но что вы отвергали

Как грех и как соблазн?..

— …Причём — чтоб мы и сами,

Летящие над вами,

В себе признали тоже