Павел Сурков - Игра в Шекспира

Сесил. О, насколько мне известно, Ваше величество, да. Удивительнейшая трагедия, прекраснейшая и ужасающая одновременно. Проникновенная история о принце, который мстит за убийство своего отца.

Король. Драма?

Сесил. Куда интересней, Ваше величество! Трагедия!

Король. Трагедия? Ну, это совсем странно… Мне безмерно нравились исторические хроники мистера Шекспира, этот Джон Фальстаф так забавлял нас… Кстати, говорят, покойная королева тоже была от них в восторге.

Сесил. Совершенно верно, Ваше величество. Ей очень нравились пьесы о Фальстафе. Более того, мистер Шекспир именно по ее просьбе написал еще одну пьесу, о виндзорских насмешницах и женитьбе сэра Джона. Не видали?

Король. Слышал, но увидеть не довелось.

Сесил. Приказать придворным актерам, чтобы поставили ее для вас?

Король. Не утомляйтесь так, Сесил, у вас и так достаточно забот! Я думаю, мы дождемся очередного показа, и самолично явимся в театр.

Сесил. Но Ваше величество!…

Король. А что в этом дурного? Король вполне может оказаться близко к своему народу. Это сделает честь — и им, и театру.

Сесил. Боюсь, Ваше величество, они станут смотреть не на сцену, а на короля… Как бы сие не повредило спектаклю…

Король. Как же это может повредить спектаклю?

Сесил. Понимаете, Выше величество… Я, конечно, могу ошибаться, это лишь слухи, они не подтверждены. Но дело в том, что главный злодей новой пьесы господина Шекспира — как раз король…

Король. Король? Возможно ли такое?

Сесил. О да, Ваше величество. Именно король. Узурпатор, обманом занявший трон.

Король. Английский монарх?

Сесил. Ни в коем случае. Датский.

Король. Ах, датский!… Ну, это не страшно.

Сесил. С какой стороны посмотреть, Ваше величество… Монета, знаете, при игре в орлянку не всегда поворачивается нужной стороной.

Король. А можно ли ознакомиться с сюжетом? Или, скажем, просмотреть рукопись?

Сесил. Почту за честь, Ваше величество, оказать вам такую услугу. Уже завтра господин Шекспир и его новая пьеса будут доставлены во дворец (кланяется Королю) .

(Гостиная в доме Рэтлендов. Елизавета стоит у окна, вбегает Джон Донн)

Донн. Сударыня…

Елизавета. Вы запыхались, Джон. Что случилось?

Донн. Решимость. Всему виной решимость. И трусость.

Елизавета. О чем вы? Какая решимость? Какая трусость?

Донн. О, Елизавета! В этот безумный час, когда старый мир стремительно рушится, а новый еще не успевает родиться из хаоса — именно сейчас я должен сказать вам то, что давно намеревался… И лишь трусость моя была тому порукой, что я не смог, не выдержал, не сумел…

Елизавета. Что вы не сумели? Джон, о чем вы? Я не понимаю ни единого слова. Сядьте, успокойтесь и расскажите все без волнений и спешки… Что случилось?

Донн. Я не могу не волноваться, Елизавета, потому как должен сказать самые важные слова из всех, что говорил когда-либо… Елизавета, я вас люблю!

Елизавета. Что?

Донн. Люблю! Люблю все сердцем! Понимаю, вы связаны узами брака, но — я же знаю, весь свет только и говорит о том, что ваш брак с Роджером — платонический, в нем нет плотского союза… Елизавета, я пришел к вам с единственной целью — рассказать о своей любви, чтобы вы меня услышали и — решились…

Елизавета. Решилась на что?

Донн. Оставьте мужа, Елизавета!

Елизавета. Оставить Роджера?

Донн. Да, да! Елизавета, взгляните, ну, взгляните же ( подводит ее к зеркалу ) — вот два лица, его и мое… Нет, я не могу говорить о том, что я привлекательнее графа, отнюдь, я просто хочу, чтобы вы увидели… Елизавета, вы — сама жизнь! Ваш румянец, ваши горящие глаза… А граф… Он — призрак, он — тень человека… Эта бледность, этот тихий голос, эти судороги… Он высасывает из вас жизнь, он питается вами, как бесплодная пустыня впитывает капли долгожданного дождя…

Елизавета( гневно ). Бесплодная? Джон, вы отдаете себе отчет в словах? Да как вы смеете! Вы… Вы — слепец! Джон, вы слепец, вы не видите того, что произрастает прямо у вас под носом! Вы не замечаете этот невероятный, этот прекрасный цветок, который являют собой пьесы Роджера!…

Донн. Пьесы… Пьесы! Да ни одна из этих пьес, любовь моя, не стоит и вашего мизинца! Поймите, я говорю не о пьесах! Я говорю о чувствах! О том, ради чего стоит жить! О том, за что должен бороться, чем должен дышать каждый человек! Поймите же!