Павел Сурков - Игра в Шекспира

Хор. И воцаряется в итоге?

Шакспер. Да нет, тоже помирает… Но ведь что главное ? (гордо) А главное то, что всю эту бучу затеял я! Призрак короля то есть!

Хор. Есть, чем гордиться!

Шакспер. Еще бы! Мистер Шекспир специально под меня эту роль писал, знал, что никто так, как я — не сыграет!

Хор. Ценит тебя Шекспир, значит?

Шакспер. Еще как!

Хор

Как водится, в истории любой,

От радости до грусти — только шаг.

Здесь весельчак соседствует злодею,

А смерть дает начало новой жизни.

И вот у нас на острове — беда.

Лишились королевы наши земли:

Наследником назначен Яков первый,

Король шотландский.

Что за времена!

Тюдоров нет — открыт Стюартам путь.

Бескровно, бесконфликтно, безответно —

Находит новый двор свой новый дом.

И крутятся истории колеса,

И дальше продолжается спектакль…

Королевские покои — зеркала завешены черным, в кресле, нахмурившись, сидит король Иаков I, перед ним мерно прохаживается Роберт Сесил.

Сесил. Я сдержал слово, Ваше величество, все, как мы и оговаривали в переписке. Никаких восстаний, никаких волнений. Королева умерла — да здравствует король! Народ славословит нового монарха, а вам, Ваше величество, ничего не остается, как лишь покорнейшей принять народную любовь и преданность ващих слуг…

Король. О, Сесил, вы воистину мудрейший и прозорливейший из всех моих подданных… Когда вы написали мне то, самое первое, письмо, я не мог и помыслить, что ваши прогнозы окажутся столь своевременными и столь точными…

Сесил. О каких-то вещах мне больно даже думать, Ваше величество. Конечно, что-то можно предвидеть. Даже к самым печальным, трагическим событиям можно подготовиться, Ваше величество, но вот когда они настают — нужно поистине королевское самообладание, чтобы сохранить в такой момент присутствие духа. Вы же понимаете, о чем я.

Король. Конечно, любезный друг. Многое предсказуемо в этом мире. И ко многим вещам, руководствуясь невероятной мудростью приближенных, монарх может быть готов. Но вы, Сесил, вы превзошли самых прозорливых мудрецов…

Сесил. Я ничего особенного не сделал, Ваше величество. Я лишь изложил свои соображения…

Король. Конечно, Сесил, конечно. Ее величество была бездетна — Господь один ведает, почему, Его промысел нам не ведом, но подсказать мне линию поведения — в этом, Сесил, целиком и полностью ваша заслуга. И не надо возражать, не надо, Сесил! Это все вы и только вы. Скажите прямо, чего вы желаете? Я исполню любую вашу просьбу! Что вы хотите? Титул? Я дам вам титул!

Сесил. Но, Ваше величество…

Король. Никаких «но»! Баронский титул, Сесил, вы этого достойны, не меньше! Отныне и впредь — указ уже готов, Сесил, мне осталось лишь поставить подпись! Вы именуетесь «Роберт Сесил, барон Эссинден»!

Сесил. Ваше величество, я не знаю, как вас и благодарить… Я не смею…

Король. Смеете, Сесил, смеете! Что там еще? Вы говорили, у вас есть какие-то соображения по поводу внешней политики.

Сесил. О да, Ваше величество. Самая малость, лишь несколько мыслей, которые, конечно же, приходили Вашему величеству в голову куда раньше, чем мне… Я говорю о войне.

Король. О войне?

Сесил. Да, Ваше величество. Война истерзала казну. Нет ничего более затратного для государства, нежели война. Деньги сгорают на полях сражений. Огромные деньги.

Король. И что же вы предлагаете, Сесил?

Сесил. То же, что предложили бы и вы, на моем месте. (разводит руками) Мир.

Король. Мир?

Сесил. Да, Ваше величество, мир с Испанией. Мир, который нас спасет, а вас — восславит. Король, сумевший остановить войну, спасший жизни своих подданных. Что может быть лучше?

Король. Мне нравится такая мысль, Сесил, и, конечно же, нечто подобное приходило и мне в голову… Но вот только один вопрос — а Испания согласится на мир?

Сесил. Это всего лишь вопрос переговоров, Ваше величество. Я уверен, вы проведете их со свойственными вам благоразумием и мудростью. Вы — великий человек, Ваше величество.

Король. Вы — великий льстец, Сесил (хлопает его по плечу) , но мне именно это в вас и нравится! Кстати, давайте-как отвлечемся от политики. А скажите-ка мне, что мистер Шекспир… Его пьесы нас потешают. Готовит ли он еще что-нибудь для услаждения нашего взора?