Катя Саргаева - Полет на Плутон

— Олег в меня всегда верил. Я не такая уж и беспомощная, если меня постоянно поддерживают. Просто я часто не верю сама в себя и в свои силы. Хирургия это навык, главное побороть первый страх, страх того, что ты ошибешься и сделаешь что-то не так, и случайно убьешь человека. Я верила в то, что надо хотя бы попытаться спасти человеку жизнь. Олег часто бросал людей у которых шансы выжить были 50/50, ему оставляли деньги на похороны и он успокаивался, и оставлял все на волю судьбы. Циничность Олега буквально заставила меня сделать первую операцию.

— Сколько тебе было лет?

— Пятнадцать. У меня был мужик с серьезной травмой, у него было сломано ребро, и осколком разрезан кишечник и часть печени. За два года теории я многое выучила досконально, потому что мне было это очень интересно. Я хорошо знала некоторые системы организма и анатомию, строение человека. Тогда я еще не знала, что Олегу оставляют деньги на похороны. Он просто говорил, что человек или выживет или нет. Я помню, как мы с ним тогда спорили, я говорила, что надо просто поднапрячься, сделать операцию, предлагала методики, я не буду сейчас вдаваться в подробности, ты все рано не поймешь. Это простая операция, и больной поправился бы гораздо быстрее. И Олег сказал, чтобы я брала и делала сама, раз такая умная. Я много раз видела операции и ассистировала ему, но сама ни разу еще ничего серьезного не делала. Я делала мелкие операции на открытых травмах, но никогда не разрезала человека, тем более без анестезии. Олег тогда сказал, что очень верит в меня, и все время будет рядом со мной и будет ассистировать. Мужику было все хуже и хуже, и я решила, что если я не попробую, то он и так умрет, так что если я его и убью, то перед этим хотя бы попытаюсь его спасти. Все получилось. Потом Олег сказал, что обманул меня, мужик бы не умер, он просто таким образом подтолкнул меня к действиям.

Мы с Димой лежали прямо на полу, и вставать не хотелось, но собрать палатку это лишь полдела, предстояло еще много работы. Дальше нужно было постелить на пол специальную пленку, внешне она была похожа на фольгу. Эта пленка была утеплителем, и нагревалась до температуры внутри самой палатки, и служила как бы теплым полом. Все помещение делилось на три секции, жилую, аграрную и санитарную, все они так и шли, по очереди и были разделены пленочными перекрытиями. Сразу при входе была жилая секция, слева была наша удивительная надувная кровать. Она была частью конструкции палатки, и тоже была пленочной, и в нее накачивался воздух маленьким, но очень мощным ручным насосом, он был похож на шариковую ручку. С собой у нас был спальный мешок, он был большим, на двоих. Мешок тоже складывался до размеров спичечной коробки, и был невесомым. Он также был сделан из наноматериала, был теплым и мягким. Справа был стол, тоже из раскладной конструкции. Дальше, по центру была аграрная секция, там мы выращивали еду. Она была самой большой, и занимала восемьдесят процентов всей палатки. Сразу за ней была санитарная секция, грубо говоря санузел. Здесь никто особо не заморачивался, туалетом служило ведро, а ванной тот огромный таз для оттайки льда.

— Это прямо из далекого будущего в далекое прошлое, — сказал Дима, глядя на нашу новую ванную комнату.

— Нда. Ладно, это всего лишь на две недели, это недолго, правда? — неуверенно спросила я.

— У меня в Чечне даже ведра не было, мы по нескольку дней в одном окопе и срали и спали, так что я переживу, бывало и хуже.

— А моим самым некомфортабельным жильем был егерский домик в тайге. Туалет был на улице, во дворе был колодец. Правда я была маленькая, и все это Гога превращал для меня в интересное приключение.

— Тогда давай и сейчас представим, что мы с тобой два исследователя-полярника. Будем выращивать волшебные бобы, а по вечерам к нам в гости будет приходить Умка.

— Умку не надо, белый медведь это страшный монстр. Я его боюсь, — детским голосом сказала я. Я мигом поверила в сказку о том, что мы здесь в волшебном путешествии, и чуть ли не алхимией будем заниматься.

— Мой вишневый малыш, — сказал Дима, прижимая меня к себе, — ты понимаешь, что мы с тобой два психически нездоровых человека? Ты бы видела сейчас свое выражение лица, тебе как будто пять лет, хотя через два месяца будет двадцать шесть. Но я люблю в тебе эту твою детскость, и ты мне как дочь, которую я при этом могу трахнуть. Может я латентный педофил? — добавил он с улыбкой.

— Фу ты придурок! — засмеялась я, тут же вернувшись в свои почти двадцать шесть лет. — Если честно, мне наплевать. Да, мы с тобой больные, я это прекрасно знаю. Я маленькая девочка, которая поселилась в теле здоровой дылды, а ты нереализовавшийся отец, которому нужно вложить себя в ребенка. Мы нашли друг друга, и мы счастливы, пусть и не совсем здоровы.