Катя Саргаева - Полет на Плутон

Вечером Борский принес списки. Всего переезжал 51 человек, здесь оставалось 16 особо опасных заключенных и 17 снизу, все кто жил наверху переезжали.

— Илья Николаевич, можно вас немного расспросить? — пристала я к Борскому.

— Что ты хочешь узнать?

— Вы с нами уезжаете?

— Да. Буду руководить всеми вами. Спроси у Иры, она тебе расскажет, а мне сейчас некогда.

Я последовала его совету. И вот что мне рассказала Ира. Как только Аллу передали в детский дом, Борский нашел для нее приемную семью которой доверял, и они ее удочерили. Эти люди тоже были военными, и были знакомыми Борского. Каждый месяц он переводил им крупную сумму денег, чтобы она ни в чем не нуждалась. Алла со своими приемными родителями живет в Красноярске, и Глеб действительно ездит к ним четыре раза в год, об этом Борский сразу договорился с приемной семьей. Почему этим человеком был именно Глеб? Потому что с Борским они были друзьями, но главное, потому что Глеб был врачом, а у Аллы было редкое генетическое заболевание, и он следил за ее здоровьем и лечением.

Борский знал, что планируется какой-то секретный научный проект, но сути его не знал, и того условия, что всех нас потом отпустят на свободу тоже. Теперь, когда появился шанс для Иры выйти на свободу, он хочет им воспользоваться, и проследить лично, что Ира не натворит делов за эти десять лет, не попытается сбежать, и не будет устраивать заговоров и революций. Генерал сам предложил ему поучаствовать в проекте, так как всех заключенных он знает как облупленных, знает наши плюсы и минусы, навыки и способности каждого, и кто на что горазд. За это ему посулил небывалые привилегии по окончании проекта. А начальником тюрьмы станет Глеб.

Еще Ира сообщила замечательную для меня новость, в научно-исследовательском центре «Феникс», в котором мы будем жить, есть семейный сектор, и всем парочкам, которым Борский разрешал здесь свидания, при желании разрешат жить все эти десять лет вместе.

— Он и мне предложил жить с ним, — сказала Ира, глядя в потолок, — знаешь, мне даже кажется, что у меня снова появились к нему чувства. Если он вернет мне мою дочь, то я могу и влюбиться в него по второму кругу.

— Ну и слава богу, я очень рада, что ты поедешь, и что вы с Борским будете вместе.

— Он даже предложил мне пожениться, когда у меня будут новые документы.

— И вы поженитесь?

— Наверно. Нас слишком многое связывает. К сожалению больше плохого, чем хорошего, но все эти потрясения сближают. К тому же он знает меня, знает всю мою подноготную, и все равно любит меня. Мы с ним так долго вместе, и все эти годы прошли здесь. Мы оба уже не знаем, как жить в нормальном мире, и это сближает нас еще сильнее, поодиночке мы бы не смогли вернуться в люди.

Следующим утром прием переезжающих продолжался. Днем пришел Дима, и я шепнула ему на ушко о семейном секторе. Дима был так рад, что схватил меня на руки и закружил, невзирая на охранников.

Через два дня у нас было очередное свидание, и мы наконец могли все спокойно обсудить. Когда я пришла к нему в камеру Дима был задумчивый и тихий, и даже не шутил.

— Что с тобой Медведь? — спросила я, забравшись к нему на колени.

Дима смотрел на меня, и как будто не хотел озвучивать свои мысли. Я чувствовала, что его что-то гнетет, и ему очень больно.

— Димочка, золотой мой, хороший, любимый, ненаглядный, самый лучший, скажи мне что случилось, а то я сейчас умру от незнания. Скажи, чем тебе помочь, я все для тебя сделаю.

Дима улыбнулся, и прижал меня к себе, потом тяжело вздохнул.

— Я много думал эти дни, и пришел к выводу, что я не имею права держать тебя возле себя. Мы ведь никогда не думали, что выйдем отсюда, а теперь это возможно. Когда проект закончится мне будет пятьдесят восемь лет, а тебе всего тридцать шесть. Ты будешь еще молода, и всегда будешь красива. Ты встретишь мужика помоложе, и того, кто сможет дать тебе стабильное будущее, и не будет иметь такого прошлого как я. Я буду старый и никчемный, я умею воевать и воровать, и больнее ничего. Я не представляю себе жизни на свободе, а ты встретишь хорошего мужика, и у тебя обязательно будут дети. Я не имею права отнимать у тебя жизнь и нормальное будущее.

— Дима, что ты несешь?! — перебила я его, — замолчи! Я не хочу слышать всего этого. Ты вообще думаешь, что говоришь? Я не смогу без тебя жить, и главное — не хочу. Как ты вообще можешь даже думать об этом?!

— Я думаю о тебе и твоем будущем.

— Нет, я не согласна с этим, я тогда вообще никуда не поеду. Ты что не понимаешь? Я не хочу жить без тебя! Мне не нужно будущее без тебя! Не нужна свобода без тебя! Мне ничего не нужно без тебя! — слезы ручьем хлынули из моих глаз, и у Димы внутри все сжалось.