Катя Саргаева - Полет на Плутон

Пока Дима ходил по собесам он познакомился с другими ветеранами, среди них были инвалиды первой группы, для которых страна так же не делала ровным счетом ничего. И тогда Дима понял, что это не его одного игнорируют, игнорируют всех. Идите воевать, отдавайте свои жизни и здоровье за родину, и родина скажет вам за это спасибо, и это все что она для вас сделает. Этот вывод его поразил. Так же Дима узнавал, что параллельно нищенскому существованию, которое вели миллионы людей в России, чиновники воровали миллиарды, и воровали их просто потому, что имели возможность. Коррупция в те времена была просто ужасающей, дикой, деньги греблись экскаваторами, а не лопатами. Дима считал, что это нечестно, несправедливо, и что так нельзя.

Он — ветеран, который участвовал во многих боевых действиях, который терял друзей на поле боя, который защищал тех людей, что хотели просто жить, а не участвовать в политических распрях. Он — неделями спал в окопах, обнимая автомат. Он — видел, как его сослуживцы становятся наркоманами, потому что, не уколовшись героином очень страшно идти на смерть каждый день. Он — видел, как чеченские боевики насилуют русских женщин, которые случайно подвернулись им под руку. И это лишь капля в море из того, что он увидел на войне. Чистенький, холеный чиновник с пухлыми ручками и щечками сдох бы там в первые же пять минут. Возможно его самого изнасиловали бы чеченские боевики, а потом повесили бы на собственных кишках на мосту, предварительно отрезав ему уши, из которых они делали ожерелья, и носили как трофеи.

И вот, в один прекрасный момент, пресытившись желчью несправедливости, Дима начал делать то, за что угодил в «Енисей». Он стал современным Робин Гудом. Он воровал деньги у чистеньких холеных чиновников, и раздавал их ветеранам, спонсировал больницы и детдома, специальные учреждения для детей и людей с ограниченными возможностями, помогал старикам и просто нуждающимся. У него была группировка из пяти человек, он сам организовал и возглавлял ее. Хищение денег и других ценностей происходило разным образом, от ограбления домов и загородных дач, до перехвата инкассаторских машин, которые перевозили награбленные деньги чиновников. Позже, с появлением и массовым распространением информационных технологий были задействованы и они. По инкассаторским машинам давались наводки «своего» человека. Как ни странно, выяснилось, что этим человеком был наш общий знакомый Никифор. Позже я узнала, что именно он дал наводку спецслужбе, которая завербовала его, не только на Диму, но и на меня.

Однажды, Дима получил очередную наводку на инкассаторскую машину. В ней был очень крупный куш, который Дима со своей командой благополучно забрали. Дима не всегда разбирал чьи деньги он переворовывает, ему был важен факт — забрать у богатых и отдать нищим. Вышло так, что в последней инкассаторской машине с большим кушем были деньги родного брата премьер-министра России 3 3 Вымысел автора. Описываемое событие произошло в сентябре 2013 года. На тот момент премьер-министром был Медведев Д. А., который является единственным ребенком в семье, и не имеет братьев и сестер. . Он был очень честолюбив, и был в шоке от того, что какой-то сброд посмел его обокрасть. Он орал благим матом о том, что «завтра этот сраный ветеранишка доберется и до его, премьер-министрского кармана, а послезавтра и до кармана президента», и о том, что его непременно надо ликвидировать. Но сам премьер-министр понимал, что таких людей убивать нельзя, их надо пользовать, и для таких есть свое место — тюрьма «Енисей».

— Зачем ты рассказал мне про войну? И про то, что ветеранов вот так бросали? И про родителей? И про то, какими объемами гребли деньги чиновники? — спросила я, когда Дима закончил свой рассказ.

— Чтобы ты понимала мои мотивы. Я не бездельник, который не хочет работать, а хочет воровать, и жить за чужой счет. Я считаю, что исправлял недостатки, насколько это вообще было возможно.

Дима посмотрел на меня, я лежала как маленький ребенок, прижимаясь одной щекой к Диминой груди, а вторую накрыла кулачком, как будто хотела защититься от услышанных мною слов.

— Какой же ты у меня наивный, жучок, — сказал Дима с улыбкой, — тебе сколько лет?

— Двадцать пять не так давно исполнилось.

— Смотри какая уже большая девочка! А все не хочешь верить, что мир совсем не розовый?

— Не хочу, Дима. Не хочу! Я отказываюсь все это принимать.

— Слушай, ты же вроде не в царской семье выросла, откуда столько наивности и веры в хорошее?