Павел Комарницкий - День ангела

За стандартным офисным столом сидел мой давний знакомый, Геннадий Александрович Меньшиков, адвокат и акула бизнеса. Тайный агент инопланетной спецслужбы.

Именно сидел за столом. Я достаточно нагляделся на крупных боссов, и могу смело утверждать - редко кто из них в присутствии рядового посетителя сидит за столом, большинство восседает.

– Здравствуйте, Роман Романович. Прошу, присаживайтесь. Слушаю вас внимательно.

Не узнал, что ли?

– Здравствуйте, Геннадий Александрович. Дело вот в чём…

Дальше мой язык отказывался излагать дело. Психоблокада. Меня же предупреждали. Ладно, попробуем сказать иначе.

– Я хотел бы…

Но это я хотел. А язык мой не хотел.

– Мне необходимо…

Да, мне необходимо. А языку моему до лампочки. Доктор Маша к работе относится серьёзно.

Геннадий Александрович внимательно слушал меня. И вдруг меня прошиб пот. А что, если он обладает даром телепатии только со своими, такими же?

Если так, всё пропало. Я никак не смогу объяснить ему, что мне необходимо, нет, не нужно, и даже не нужно позарез, а именно необходимо видеть её глаза. Ещё хоть раз, а дальше будет видно.

Геннадий Александрович внимательно разглядывал меня, чуть наклонив голову набок. Как интересный экспонат с выставки дураков. Вот сейчас он тепло попрощается со мной и пожелает дальнейших успехов.

Я с мольбой поднял глаза, встретив его чуть насмешливый взгляд. Ну помоги, человек ты или кто?! Я не могу не видеть её, понятно тебе, акула бизнеса?!!

Насмешка в глазах пропала, но глаз он не отвёл.

– А ты не дуришь, Рома?

Я выдержал его взгляд. Раз читает мысли, поймёт.

Теперь он опустил глаза. Задумчиво побарабанил пальцами по столу. Я только сейчас увидел - на безымянном пальце правой руки красовался изящный перстень, с необычным камушком. Или совпадение?

– Выдали в связи с обострением обстановки. Бережёного бог бережёт. - усмехнулся Геннадий, своими словами окончательно признавая меня за своего.

Я чуть расслабился. Раз признал, как-нибудь поможет. Да отвези меня туда, всего и делов! Ты же знаешь дорогу, разве нет?

Взгляд Геннадия опять стал насмешливым.

– Типично русский подход к проблеме. Всех кругом перехитрит умный доктор Айболит. Раз-два, и в дамки!

– А что мешает? - не выдержал я.

Его взгляд вновь стал серьёзным.

– Многое. Во-первых, там не санаторий для душевнобольных. Во-вторых, дорогу я найду без тебя, а с тобой буду кататься долго и зря. Ты не считай их за простачков. И в-третьих…

Он замолчал, вертя в руках карандаш. Я угрюмо спросил:

– Так что же в-третьих?

Он прямо взглянул мне в глаза.

– А в-третьих, Рома, проблему эту тебе придётся решать самому. А не решишь - значит, и нет у тебя такой проблемы.

Я со вздохом поднялся.

– Извини, что побеспокоил.

Он наконец-то немного смутился. Правда, совсем немного.

– Зря обижаешься. Я действительно не могу тебе здесь помочь. И не ищи Хруста -ответ будет тот же. Ты вот что… Дорога на заимку к деду тебе не заказана. Он имеет право и возможность тебе помочь. Если ты его убедишь, конечно. Как звать-то, помнишь?

Я протянул ему руку.

– Спасибо тебе. Нет, правда, спасибо.

Он пожал мне руку, улыбнулся.

– Каких только диких сюжетов не выдумает старушка жизнь. И знаешь что - я всё-таки пожелаю тебе удачи в абсолютно безнадёжном деле.

– Эй, ребята, как проехать на кордон? Дымов Пётр Иваныч там проживает, или как?

Июльское солнце жарило сквозь ветровое стекло моей старенькой "шестёрки", и слабенький бриз с Селигера не мог облегчить жару. Малышня, по случаю жаркой погоды сидевшая по шею в воде, заинтересованно выбралась на берег и обступила машину со всех сторон.

– Дяденька, это вам надо туда ехать! Нет, туда! А там дальше! Нет, там дальше!

Всё-таки есть ещё люди в русских селеньях. Московские уличные пацаны с ходу запросили бы пять баксов. Или десять, за особо ценную информацию.

– Спасибо, ребята!

Я ехал к деду Иванычу с надеждой. Неужели не поймёт?

Машина въехала в лес, и жара сразу ослабела. Я с жадностью вдыхал запахи летнего леса, прогретого солнцем. Ветки то и дело хлестали по открытому окну, и сорванный берёзовый листок прилип к моим губам. Я поймал норовящий ускользнуть листок языком, разжевал и проглотил, стараясь унять волнение. Всё будет хорошо.

Наконец впереди появились крыши лесного кордона, утопающие в зелени. Я подъехал к воротам, немногим уступающим по размерам воротам того скита (гляди-ка, и петли бронзовые! Богато живёт дед). Забора было не видать, кругом буйно разрослись колючие кусты можжевельника, проросшие крапивой. Я пригляделся - кое-где сквозь зелень проглядывала колючая проволока "егоза". Круто живёт дед.