Николай Горнов - Антивирус

Шестаков не знал, как отреагировать, поэтому просто помахал рукой.

– Доброе утро. Если мы вас разбудили, то я приношу извинения и за себя, и за моего попутчика…

Китаец скорчил недовольную гримасу, отчего его лицо стало похожим на печеное яблоко, дернул стриженой головой и что-то крикнул своим. Шлагбаум со скрипом ушел вверх.

Метров через двести броневик нагнал колонну пыльных китайцев, толкавших впереди себя дребезжащие тачки, измазанные в жирной красной глине. Еще через некоторое время из тумана показалось сооружение из бетонных блоков и обрезков ржавых труб. «Маска» уверенно направил свой автомобиль вдоль изгороди из колючей проволоки в три ряда и остановил у низкого строения, напоминавшего хорошо укрепленную землей и бревнами огневую точку.

– Конечная, – пояснил он.

Шестакову стало совсем тревожно.

– Как-то здесь не очень…

– В любом случае поезд дальше не идет. Просьба пассажирам покинуть вагоны и не забывать личных вещей.

– И что теперь?

– Не знаю, турист. Сейчас это уже твои беды-печали. Но я бы на твоем месте далеко отсюда не уходил. Думаю, они тебя сами найдут…

– Кто найдет?

– Тебе лучше знать…

Шестаков неспешно выбрался из теплого нутра броневика и поежился. Клочковатые остатки тумана висели над широкой черной дорогой из хорошо утрамбованного и политого водой шлака. Вдоль дороги стояли длинные складские навесы, под которыми высились горы необожженного кирпича. А где-то у самого горизонта низкое серое небо подпирали дымящие трубы, выкрашенные в серо-зеленый цвет. И отовсюду тянуло гарью…

– Лаобань ожидать, – издалека закричал скособоченный китаец. Дернув Шестакова за рукав, он проворно зашаркал вперед по черной дороге. – Не отставать.

– Русский с китайцем братья навек, – пробормотал Шестаков. – Только ты сильно-то не торопись. Расскажи сначала, что это за наследство гоминдана.

– Не отставать, – упрямо повторил китаец. – Лаобань ждать.

Шестаков почувствовал, как тошнота снова подступает к горлу. Он наклонился над обочиной и несколько раз сплюнул густую слюну. Потом медленно сел в черную пыль и категорично заявил:

– Никуда я отсюда не уйду. Можете меня за это расстрелять, если хотите. Вы даже не представляете, как я устал… Я очень сильно устал…

Сибирский кирпичный филиал публичного товарищества «Чайна констракшн» по китайским меркам был крохотным. Зато он регулярно радовал акционеров устойчивым и растущим доходом. Стройматериалы из Сибири в последние пять лет стали пользоваться спросом не только у жителей богатых Южных Островов, но и на материке. Частная компания «Фабрика Сун Цзяожэня» ежемесячно выпускала как минимум двадцать четыре миллиона экологически чистых кирпичей из редкой разновидности глины, богатой окислами железа, и дела шли настолько хорошо, что в следующие пять лет китайские акционеры рассчитывали выкупить все пустующие земли муниципальных образований к югу от реки Шиш. А там и до ветки Транссиба уже рукой подать…

Ритм жизни фабрики трудно было назвать особо бурным. Как нельзя назвать бурной жизнь, например, муравейника. Правда, муравьи не проявляют активности после захода солнца, а фабрика не спала вообще никогда. Она двигалась, говорила, пыхтела, дышала всей своей огромной территорией двадцать четыре часа в сутки. Лица, глаза, руки, ноги, туловища постоянно перемещались между жилой зоной, основным фуд-кортом и рабочими площадками, тысячи ртов жевали остро пахнущее непонятно что, тысячи глаз смотрели на огромные общественные телеэкраны, куда через спутник круглосуточно транслировались сотни мыльных телесериалов, изготовленных десятками шанхайских, сянганских и пекинских телеканалов, а тысячи рук в это время хватали чашки с зеленым чаем или азартно бросали кости на доски для игры в мацзян.

Как минимум половина из десяти тысяч мест за столами под светопрозрачным навесом фуд-корта была занята в любое время суток. В качестве еды на этих столах могло оказаться все, что росло, летало, бегало, ползало или хотя бы изредка шевелилось. Змеи, лягушки, черви, мыши – не в счет. Это деликатес. Как и внутренности мертвых животных. Ближе к вечеру пиршество распространялось на всю свободную территорию перед жилой зоной, которая быстро заполнялась многочисленными стеклянными ларьками на маленьких дутых колесах. В мутных витринах ловкие ларечники развешивали многочисленные приправы и тушки мелких грызунов, и пока все это жарилось, парилось, тушилось и шкворчало в большом количестве масла, покупатели группировались вокруг «стекляшек» на низких табуретах и терпеливо ожидали заказанных порций. А потом, никуда не спеша, съедали их без остатка. Включая кости и кожу.