Илья Хоменко - Поднебесник

— Не понял!

— Все очень просто. Вы, клещи, полностью зависите от внешних жизненных обстоятельств. В этом и есть суть паразитного образа существования — брать только то, что существует в природе само по себе, а не создано вами. Ты думаешь, что, изменив объект паразитирования, вы тем самым построите социум, живущий по законам добра и справедливости. А дорого ли стоит такое добро, если оно существует в вас лишь постольку, поскольку вне вас существует зеленый сок? Ну, представь себе: стали вы все вегетарианцами. А потом деревья эти ваши взяли и высохли. Или мутация произошла — и появился в их соке какой-то смертельный для вас токсин. Бывает же такое? И что тогда? Начнете пить кровь с удесятеренной силой. Друг друга жрать начнете! Да еще и антисептик слюной за ненадобностью вырабатывать разучитесь, питаясь соком. Эволюция ведь в благих намерениях не разбирается. Станете опять энцефалит разносить.

Пауза была шагов в пятьдесят. Наконец, Иванов не выдержал.

— Ну, что скажешь?

— А что тут сказать? Что говорить, если вы понимаете меня так примитивно! Это хуже, чем совсем ничего не понимать! Я ведь говорил об общем принципе. Об идее. Идея эта в возможности существования более гармоничного и справедливого. И в вечном стремлении к этому существованию. Не только в географическом значении. А вы уловили лишь внешний смысл. Там ведь, куда я еду на вас, — не рай. Там на западной окраине леса какие-то серые муравьи появились. Они все живое пожирают. Я уже говорил вам, что не знал этого раньше, когда отправлял семью. Потому теперь так спешу к ней. Клещееды, говорят, у самой опушки леса вьют паутину. Но я все равно не жалею. Потому что там есть надежда стать лучше. А в городе этой надежды нет. От муравьев я смогу своих защитить. А от самих себя… Вы понимаете, о чем я?

— Ну вот. Ты и ударился в метафизику.

— Нет. Я просто знаю, что без веры в лучшее жить нельзя. Думаю, вами тоже движет какая-то вера.

— Это слова. Так всегда бывает — когда бегут от дезинфекционной команды, а попадают к серым муравьям.

— Нет. От команды от этой мои родители погибли. Но дело не только в ней. Вы ведь тоже хотите чего-то нового, лучшего, чем то, что было раньше? Потому и несете повстанцам чертежи регенератора.

Иванов споткнулся и чуть не упал.

— Откуда ты знаешь про чертежи?

— Об этих чертежах весь город шумит. Вокзалы закрыты, аэропорты. Обыски идут — оружие ищут вроде, запрещенную литературу. А тут появляется до зубов вооруженный человек, который идет пешком к Черным камням через степь. А у Черных камней, и об этом тоже все знают, да не бойтесь, все клещи, а не люди, и не спрашивайте, откуда, у нас свои тайны, ждет уже кого-то месяца два кучка оборванцев. Они никогда не моются. Но как и вы, — клещ хмыкнул, — вооружены до зубов. Только скутер вы зря угонять хотели. Догнали бы вас, нашли калифорниевую гранату из секретного арсенала, увидели бы запрещенный лазерный прицел на карабине — и оказались бы вы в службе национальной безопасности. Впрочем, вы, наверное, могли бы своих преследователей перестрелять.

— Мог бы.

Солнце припекало. Степь то там, то тут выбрасывала фонтанчики пыли. Это охотились богомолы. На кого они охотились — Иванов так и не понял. Клещ смотрел на прыгающих зелено-серых насекомых с плохо скрываемым отвращением.

— Послушайте, Дима. Вот мы остановились с вами на том, что вы не верите в мирное разрешение конфликтов, раздирающих наш мир. Ну, путем эволюции или, условно говоря, исхода в некие более располагающие к нормальному существованию, не замутненному кровопролитием, условия. — Клещ забрался почти на самый верх плеча Иванова и потянулся головой к его уху, чтобы тот лучше слышал. — Ну, а в вооруженное переустройство мира, в то, что бомбами и винтовками мир можно изменить к лучшему, вы верите?

Иванов подумал и честно ответил:

— Нет.

— Вообще-то я ничего не имею против повстанцев, — сказал клещ. — Неплохие ребята, не слюнтяи, не неженки. И дезинфекционных команд у них нет. Но ведь это все до поры до времени. Вот доберутся они до власти — и все у них будет. И дворцы. И (б-р-р-р!) персидский порошок. И дезинфекторы. И тайные агенты тайной полиции. Я не оскорбил вас, Дима, таким предположением?

— Не оскорбил.

— Тогда я вас не понимаю. Если у вас просто авантюрный характер — почему вы не подписали лист лояльности? Не пришлось бы угонять скутер. Государство нашло бы для вас интересную службу.

— Пошел ты!

— И все же. Почему именно повстанцы?