Владимир Моисеев - Мудрецы и таз [СИ]

— Будущее есть. Только мы не можем предсказать, каким оно будет.

— Для нас это звучит слишком глупо.

— Значит ли это, что вы научились конструировать будущее? — удивился Уилов.

— Это не труднее, чем путешествовать по Галактике.

— Наверное. Верю.

— Не секрет, что для нас это одно и то же.

— Как это?

— Сначала договор, детали и подробности потом.

Уилов не сомневался, что его хотят обмануть. Это было понятно хотя бы потому, что на прямой вопрос: чем ИПы хотят соблазнить людей, ответа не последовало. Каждому человеку дадут по стеклянному шарику?

Словно услышав его мысли, Трофим подмигнул и продолжил разговор об интересующих его соглашениях. Наверное, ему показалось, что он заинтересовал Уилова.

— Я уже говорил, что мой народ сделает все от него зависящее, чтобы облегчить существование землян. Наша помощь принесет пользу, сделает успешнее и счастливее. И это не пустые слова. Разве вам не известно, что великая помощь человечеству мною уже оказывается?

— Какая помощь?

— Вот это лекарство, — Трофим вытащил из кармана пузырек с желтенькими пилюлями. — Казалось бы, всего лишь пилюля. Однако люди, приняв ее внутрь, перестают болеть и стареть. Более того, многие молодеют, пока не достигают оптимального возраста. У каждого человека он свой, иногда преображение выглядит забавным. Но всегда приносит счастье и удовлетворение. Достаточно одной дозы. Тысячи людей уже получили мою пилюлю. Пока еще никто не жаловался. Остаться молодым и здоровым на долгие годы все хотят.

Добавилась еще одна проблема. Уилову хотелось бы узнать, почему подполковник не рассказал ему о чудесных пилюлях долголетия? Грустно думать, что он отоварился инопланетным подарком, остался доволен и не собирался ни с кем делиться. Это было бы глупым поступком. Более того, бессмысленным. Трофим, наверняка, раздавал снадобье всем встречным-поперечным, ему очень нужны были сторонники. И, конечно, помощники. Так что о пилюлях знает уже множество людей. В тайне сохранить такой факт невозможно. Получается, что подполковник действовал инстинктивно. Так сработала его жлобская натура. Уилов в сказочные инопланетные технологии не верил. Человеческое здоровье, а тем более замедление старения требовало не только абсолютного знания анатомических особенностей организма, но и людской психологии. А это требует дополнительных затрат. Можно было не сомневаться, что чудодейственная пилюля — чистой воды надувательство и мошенничество.

— Бессмертие обещаете? — спросил он.

— Нет. Только долголетие. Гарантия безболезненной молодости до 118 лет.

— А что так?

— Это все, что мы можем сейчас предложить. Не могу исключать, что со временем, после заключения договора, учитывающего интересы обеих заинтересованных сторон, можно будет говорить о продлении строка активной жизни землян. Но, конечно, только при добровольном согласии и проявлении благодарности.

Уилов отметил, что благодарности, судя по всему, ИП пока от людей так и не добился. Это было непонятно и странно.

— Вы, насколько мне известно, общались с многими людьми, были с ними вежливым и приветливым, обещали новую прекрасную, долгую и активную жизнь, как вы выразились. У вас должна быть целая армия сторонников. Но вместо того, чтобы использовать их для своей пользы, вы пришли ко мне.

— Увы, я оказался плохим психологом. У меня ничего не получилось. Люди меня боятся.

Может быть, это был хитрый прием, но Трофим начал жаловаться на землян, которые воспринимали все его добрые начинания с удивительным неприятием. Уилов должен был, наверное, после такой проникновенной речи, посочувствовать и полюбить инопланетянина и помочь ему добиться принятия плана мирного договора. Но он сумел удержаться от столь безумного поступка. Надо сказать, что речь Трофима оказалась на удивление человеческой. Он обвинял людей в том, что решение они принимали, исходя из личных корыстных интересов, пренебрегая выгодой человечества. Что по его мнению было бы правильнее.

Охранник из магазина страдал потому, что не может избить провинившегося покупателя. По должностной инструкции караульной службы ему запретили поступать так чаще, чем раз в месяц. Лимит был выбран. Попытка Трофима объяснить, что ему витрину пришлось разбить только для того, чтобы вступить в переговоры, оставила охранника равнодушным. Его не интересовала выгода человечества.

Полицейский, сержант Волов, попытался проучить Трофима, пустив в ход свою рабочую дубинку. Это не удалось, сработало защитное поле. С этим человеком нельзя было договориться. Для него любой, на кого не действуют методы физического воздействия, враг по определению. Довериться такому человеку сержант Волов не мог, потому что боялся. А уж договариваться с ИПом, обладающим абсолютной защитой, он бы не стал при любых обстоятельствах. Такой субъект мог отлупить любого, не опасаясь последствий. И Волов не удивился бы, если бы Трофим начал с него.