Лэнс Паркин: Доктора Бесконечности

— Какой острый нож, — заметил Пелтрок.

— Лезвие может быть длиной от кварка до метра. Оно само настраивается так, чтобы прорезать что угодно, даже на молекулярном уровне. Если вам жить надоело, им можно даже атом расщепить. Его создали как инструмент универсального назначения.

Доктор осмотрел его:

— Я, пожалуй, буду ограничиваться звуковой отвёрткой. А это не совсем в моём стиле.

Он около минуты рылся в шкатулке: вынул из неё связку ключей, горстку монет, пару треснувших экситонных плат. А затем грустно поднял взгляд:

— Просто хлам. Ничего ценного. Непонятно, почему это не выбросили ещё несколько тысячелетий назад. Всё это ни о чём мне не говорит. Я… — он замолчал, когда ему в руки попался лист бумаги — коричневый от старости, сложенный пополам.

На бумаге заглавными буквами было от руки написано единственное слово: «WHO» [2] КТО (англ.) . Доктор поморщился, прищурил глаза, словно ему в лицо направили яркий луч света.

Реймор и Пелтрок переглянулись.

— Вам плохо, милорд?

— Вы слышите это? — спросил он. — Оно приближается к нам, оно со всех сторон.

Доктор потряс головой, словно пытаясь что-то вытряхнуть из неё. Затем он поднял взгляд, устремив его на Реймора.

— Я здоров, — заверил он их. — Просто голова разболелась. Из-за недосыпа, наверное, — он встал. — Больше вы тут ничего не сделаете. Возвращайтесь к патрулированию, остальным займусь я.

Стражи стали по стойке смирно, сказали «Есть, сэр!» и вышли из комнаты.

Было уже семь колоколов, два часа до рассвета, и приключений для одной ночи было уже достаточно, поэтому Реймор и Пелтрок не пошли завершать патрулирование. Они вернулись в казармы, сменили униформы на повседневные туники, сдали своё оружие и коммуникаторы, отдали фонари в люксквариум.

Ночь была насыщена событиями, а завтрашний день будет не из простых. Во время прибытия инопланетян они оба должны будут быть на посту, а до того большую часть дня они проведут в Паноптикуме, на строевой подготовке. Реймор проворчал об этом, прежде чем уйти к своей койке. А ещё, прежде чем уйти, капитан вручил Пелтроку томик «Илиады», сказав, что ему он не нужен. Пелтрок провёл его взглядом, раскрыл книгу на первой странице, посмотрел на первую иллюстрацию, а затем выбрал на пищевом синтезаторе еду — ничего экзотического, обычное питание. Он поест, начнёт читать книгу, а затем ляжет спать.

Пелтрок подумал о слонах: как они могут играть в четырёхмерный бильярд?

Он встряхнул головой. Откуда такие мысли?

Особенно сложно им было бы держать кий, к тому же у них были бы этические возражения против шаров из слоновьей кости.

Он попытался сесть, но стул из-под него выбили. Ещё до того, как он опустился на землю, к его горлу прижали что-то острое.

— Это силовой нож. Он может разрезать что угодно. В умелых руках он может разрезать…

— Атом, — заикаясь, сказал Пелтрок. — Я знаю. Мы только что это обсуждали.

Лезвие ножа прижалось к его коже, выпустив немного крови.

— Тогда вы должны знать, что к тому, у кого в руках такой нож, нужно относиться с уважением, — голос был спокойный, слишком спокойный, чтобы быть настоящим. — Отпустите ментальную блокировку.

Рука, державшая нож, немного сместилась, и Пелтрок краем глаза увидел напавшего. Чёрные хлопчатые перчатки, просторные рукава из серой ткани. Нож гудел, словно зависшая над его шеей оса.

И тут до Пелтрока дошло:

— О, я понял! Вы попытались прочесть мои мысли, но не смогли. Вы увидели какую-то чушь. Про слонов, да?

Мужчина отступил от него на шаг. На нём был толстый серый балахон, закрывавший всё его тело. Голова была скрыта под тяжёлым капюшоном.

— Все стражи Канцелярии обучены сопротивляться зонду разума, — спокойно сказал голос. — Но есть способы преодолеть вашу подготовку. Зал 403. Я там был.

Там было так темно, — понял Пелтрок. Там могла целая армия спрятаться. Почему им не пришло в голову проверить? Он снова думал об этом… вспоминал всё, а особенно угрюмый слоняра загнал чёрный шар в лузу, сгрёб рядок столбиков монет, стоявших вдоль края стола, и самодовольно улыбнулся своим партнёрам по игре.

Это опять давала о себе знать его гипнотическая подготовка.

— Покажите мне своё лицо, и мы поговорим, — ответил Пелтрок.

В ответ раздалось что-то вроде рёва, вроде мучительного крика. Нож просвистел в воздухе и рассёк пополам «Илиаду» в кожаном переплёте.

— На кону сейчас всё , констебль Пелтрок, и ваша жизнь не важна. Вы расскажете мне то, что я хочу узнать, так или иначе!