Андрей Столяров - Джоконда

— Говорят, что вы с Никитой Патаем друзья… Не могли бы вы… как это называется… меня рекомендовать…

Ого! Мы, оказывается, снова на «вы». Арина, чисто интуитивно, по-видимому, устанавливает тем самым чёткую дистанцию отчуждения: если мы с ней один раз переспали, то это ещё не значит, что и дальше у нас будут подобные отношения.

— Дяденька, дайте попить, а то так есть хочется, аж переночевать негде, — комментирую я.

— Не поняла… — растерянно говорит Арина.

— Естественно. Это — из другой культуры. Так ты хочешь, чтобы я рекомендовал тебя в «Карусель»?

— Ну… Если уж вы взялись за дело, то следует довести его до конца.

Ничего себе!

Она ещё меня учит.

Несколько мгновений мы смотрим друг на друга — глаза в глаза.

— Ладно! — я отнюдь не забыл, как она назвала меня мелким прошивщиком. И вообще полезно было бы продемонстрировать Арине её реальную значимость. А то кажется, она себя сильно переоценивает.

Я тычу пальцем в телефонный номер Патая, а когда он уже на третьем гудке отзывается, сообщаю ему, что у меня есть интересная кандидатура — можно взять её непосредственно в отборочный тур.

При этом я переключаюсь на громкую связь.

— Да ну на фиг, — отвечает Патай. — Опять, наверное, какое-нибудь фуфло длинноногое. Будет выпячивать сиськи перед монитором, и всё.

Голос у него вялый, ленивый. В жизни Патай далеко не такой, как на сцене. Под софитами он — сгусток взрывной энергии, а при обычном общении — заторможенный, полусонный, неохотно движущийся человек, которому каждый жест даётся с трудом.

Видимо, бережёт силы для «Карусели».

Не обращая на это внимания, я объясняю ему, что у клиентки поставлена прошивка «Ван Гог», свеженькая, без аномалий, то есть драйв гарантирован, ставил я сам, к тому же — внешность, характер, упорство, может и нахамить, покемонам это понравится. Вообще, когда я тебя подводил?

Некоторое время Патай размышляет.

— Она хоть сговорчивая? Или брыкается? Не хочется, знаешь, тратить время впустую.

— Сейчас спрошу, — в тон ему замечаю я и поворачиваюсь к Арине, которая через динамики слышит наш разговор. — Ты сговорчивая?

Он вздергивает подбородок:

— Да.

— Точно?

— Да!

— Сговорчивая, — говорю я Патаю.

Тот издаёт мелкий смешок.

— Уже опробовал? Знаю твой вкус. Наверняка какая-нибудь курица с голубыми глазами… Не везёт мне что-то в последнее время, — жалуется он, громко зевнув. — Приходят либо тетки, такие, что вдвоем её не обхватишь, либо скелетики какие-то на кривеньких ножках, не пощупаешь, нет у них ничего, кроме костей. — Он опять ощутимо зевает. — Ладно, подгони её часикам к трём на студию, гляну.

— Теперь достаточно? — я отключаю связь.

— Достаточно, — инфернальным голосом отвечает Арина. — Я вам очень благодарна за помощь. Спасибо! Вы необыкновенно добрый и отзывчивый человек.

Мы опять взираем друг на друга — глаза в глаза.

Наконец мне эти гляделки надоедают.

— Ничего подобного, я не добрый, а глупый. Если бы я был по-настоящему добрый, я бы тебя просто отшлёпал и выгнал. И ментограмму не стал бы снимать. А сейчас хочу попросить тебя об одном…

Арина опять вздёргивает подбородок.

— Я знаю! Не звонить вам больше, не приходить. Вообще — не надоедать, оставить в покое. Правильно?

Возникает пауза, придающая весомость любым словам.

Слышно только наше прерывистое дыхание.

Ну что же.

— Правильно, — отвечаю я.

Отборочный тур я смотрю в записи, а не в прямой трансляции, и единственно по той лишь причине, что из ленты новостей узнаю: Арине каким-то образом удалось пробиться в финал. По-моему, ей исключительно повезло. Там уже в самом начале вспыхнула грандиозная драка: две девицы, чего-то не поделив, вцепились друг в друга. Одной удалось сорвать со своей соперницы юбку, и она попыталась стащить с неё ещё и трусы. Но вторая, изловчившись, разбила ей нос, кровь хлынула на полупрозрачную кружевную блузку. Ролик набрал два с половиной миллиона просмотров. Скрин с разбитым носом перепостили десятки тысяч личных страниц. Не знаю, была ли катавасия эта спонтанной или постановочной. Возможно, Патай перед началом тура намекнул обеим девицам, что было бы неплохо убрать конкурентку подобным образом. Дальше оно уже закрутилось само. Один из участников шоу, сдуру видимо, попытался девиц разнять и тоже получил в глаз. А другой, напротив, попятился, споткнулся о стул и чуть было не рухнул со сцены. И в добавление непременный фрик, без коего у Патая не обходится ни одно представление, стал в этот момент кудахтать, как курица, махать руками, опрокинул стакан с водой.