В Бирюк - Приступ [СИ]

«Присутствующие разделились на три партии: одни держались мнения митрополита, в их числе два епископа Антоний Черниговский и Антоний Переяславльский. Другие держались мнения Поликарпа. В их числе три епископа: Смоленский, Владимирский и Галицкий. Третьи не объявляли своего мнения, выжидая соборного решения и предлагая отослать дело на суд патриарший. Когда защитники Поликарпа Смоленский, Владимирский и Галицкий епископы, удалились с Собора в свои епархии, митрополит с единомысленными ему Антониями, осудил Поликарпа на заточение».

«Владимирская» епархия здесь — древнейшая на Руси епархия во Владимире-Волынском. Во Владимире-на-Клязьме епископа ещё нет. Ростовский епископ Феодор (Бешеный Федя — авт.) ярый фанат насчёт «запретить! жрать и вообще», в смысле: «разрешить пост всем и всегда под страхом прибивания живьём к воротам и выкалывания глаз», в епархию не вернулся — осуждён митрополичьим судом. За ересь, хуление, поношение и недостойное поведение — к отрубанию правой руки и головы.

Митрополит воспользовался поводом — жалобой Боголюбского, чтобы уменьшить количество своих противников на соборе?

Хотя лично я в декапитацию не верю. Скорее, просто забили кнутом.

А вот Мануил Кастрат Смоленский вернулся домой, узнал как его «кинули» — мнением его пренебрегли. Зимой он помер. Но перед смертью высказал. Всё, что думает о таком митрополите.

Константин II повторил ошибку Антония: «солгал во благо». Собрав собор, но не получив желаемого решения, он распустил клир и принялся делать так, как собором одобрено не было. Это возмутило священников. А чего собирали-дергали? Попы донесли свои чувства до мирян.

Я не знаю сколько бойцов не пришло в Киев защищать его, сколько из пришедших, разбежались при первых признаках опасности, но «неправда митрополичья» укреплению боевого духа защитников города отнюдь не способствовала.

Вот сидит передо мной старый человек. Который пошёл против общественно-политической тенденции. И проиграл. Следовал решениям «важнейшего для православной догматики Патриаршего Собора». И проиграл. Пытался укрепить «Закон Русский». И проиграл.

Я знаю, что Гамзила его выгонит, Антоний — предчувствует.

Пытался поддержать своего прямого начальника и единомысленника — того убили. Пытался спрятать от вероятных раскольников наисвятейшую русскую реликвию — попался.

Вот уж точно: убили бы — легче было. Взамен счастья мученской смерти с последующим вознесением — странный плешивый молодец с бредовым вопросом: «венчать будешь?».

— А… а инсигнии? Князь же увёз…

— Я Жиздора убил, барахло взял. Уже послал — скоро подвезут.

— А… Вы ж Софию разграбили, опоганили. Её ж сперва святить надо!

— В Десятинной. Возвращаемся к истокам и скрепам. К самым-самым. Владимира Крестителя в Софии не венчали — её ещё не было. Ныряем глубже! В глубь времён! Прям к робичу!

Я уже объяснял, что в средневековье представление о времени иное. Былое не сзади, а впереди, мечтой. Но нырять — можно.

— А… А Андрей знает?

— Мда… Хороший вопрос. Поехали скорее. Мне ещё Бешеного Катая уговаривать.

Антонию дали, всё-таки, подобрать более целую одежду, взамен порванной. Усадил в санки, сам — снова на Сивку и, с малым конвоем в Град Владимиров.

Аля-улю! Боголюбского венчать едем!

Отворяйте ворота! Едет к князю гопота!

«Без меня меня женили».

Да ладно б если на бабе! А то — на Руси Святой.

Факеншит! Трижды уелбантуренный православно.

«Может ли марксист быть монархистом?»

Ответ очевиден: не может — должен.

Просто не надо смешивать «ипостаси».

1. Государственное устройство.

Аристотель описывал шесть форм. Три «хороших»: демократия, аристократия, монархия. И три парных к ним, «плохих»: охлократия, олигархия, тирания. Все в рамках одной общественно-экономической формации — «рабовладельческого строя».

Вывод? — Как у атеиста по поводу «спора о посте»: государство — фигня.

Витте не только ввёл на российских железных дорогах металлические подстаканники. Но и охарактеризовал:

«Государство как общественный институт абсолютной ценностью не обладает, его главная функция служебная: обеспечение „моральных и реальных жизненных благ“. Что касается конкретных форм государственного устройства — абсолютных либо конституционных монархий и республик, то они носят преходящий, исторический характер».

Понятно, что Николай II обрадованно выдохнул: