В Бирюк - Приступ [СИ]

Ужас. Ужас искренне верующего человека от предстоящей встречи с Богом. От грядущего высшего суда над ним, над пастырем, не исполнившим свой долг. Взявшегося, но не сумевшего направить тысячи душ грешников к свету.

Ни испытания муками телесными, даже и смертию самой, ни прельщение сокровищами мирскими, не заставили бы его изменить своему решению. Но — явилась надежда. Последнее пёрышко. Сломавшее спину измученному «верблюду» души.

В моём лице он столкнулся с чем-то… невиданным. Слова, известные, но здесь не слышимые. Отношение к нему, к вопросам веры. Не взволнованно поддерживающее, но и не злобно-враждебное. Просто… мелко это всё.

Так, с лёгким любопытством, рассматривает ребёнок возню букашек в травке. Забавно. Пусть ползают. Батя давить не велел — тварь божья.

Так, благожелательно, но без особого интереса, мог бы разглядывать копошение человеков архангел Михаил, сокрушивший в жаркой битве полчища восставших ангелов, притомившийся от ратных трудов, отложивший на минутку меч свой пылающий, присевший на травку отдохнуть.

Владыко Черниговский, как и всякий епископ, обладал немалым опытом общения с «городскими дурачками» разнообразных типов. Во множестве проходили перед ним юродивые, похабы, попрошайки. Случались и возомнившие себя чудотворцами, и пророки разных мастей. Была и пара иисусов, и пяток богородиц. Встречались и мошенники, и искренне уверовавшие в Дух Святой, снизошедший на них.

Христианская церковь вечно вынужденна отбиваться от разного рода чудесников. Православие и католицизм наработали целые системы, практические и организационные, для проверки чудесности чуда. Уже и в 21 в католическая церковь уточняет процедуру признания событий чудесами. В РПЦ есть люди, для которых изучение чудес — работа: Экспертная рабочая группа при Московском патриархате по описанию чудесных событий.

Здесь такого нет, архиереям приходиться самостоятельно, «на глазок» вылавливать лже-чудесников.

Основание веры есть чудо. А, как известно: «сатана отец лжи, и способен творить велики чудеса и знамения».

Явление — знакомо, примеры — бесчисленны, ап. Павел даёт перечень характерных черт:

«Непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отрёкшиеся».

Такой «букет» обычен для здешней элиты, даже и без привкуса потусторонности. Особенно — для столичной, особенно — в последние годы. Антоний в этом варился. Осознавая «сгнивание рыбной головы», но не имея сил изменить тренд.

Разнонаправленная эволюция общественного и личного сознаний.

Общество стремится к «свободе и демократии» по средне-феодальному, а он, в силу возраста, всё более задумывается о том, как встретят его за дверью. Которая — крышка гроба.

Прогресс, состоящий в переходе от раннефеодальной «Святой Руси» к феодальной раздробленности, сопровождается, естественно, распадом прежней этики. Того, что и насаждалось епископом десятилетиями.

«Не дай вам бог жить в эпоху перемен».

«Перемены» воспринимались им как личный крах. То, чему он учил всю жизнь — отвергалось и выбрасывалось. «Клеветники, предатели, наглецы…» — приумножались. Становились всё более влиятельны. Становились властью.

Стезя, избранная им, по которой он шёл, не смотря на противодействие клира и мира; на которой он и сам совершал преступления, вроде обмана после смерти своего князя Свояка, приманивая Гамзилу богатством вдовы и её полной беспомощностью, преступления «во благо», ради сохранения «Закона Русского», «лествицы»; приведшая его к «неправде митрополичьей» в августе прошедшего года; к ночи нынешнего штурма; к виду залитого свежей кровью посоха первосвященника Рускаго; к зрелищу разграбляемых храмов божьих — довела его душу до состояния перетянутой струны.

Он бы умер с облегчением, благословляя убийц своих. Но нарвался на меня. Проезжающего по храму на коне, но не поганого, носящего посох убиенного, но не бахвалящегося этим. Непривычные слова, непривычные вещи, вроде того же носового платка, внешнего вида, костяного пальца на шее… «коронация», а не «возложение барм»… честное, спокойное объяснение неизбежности его убийства в случае отказа… Явное несоответствие признакам, перечисленным Апостолом…

Я не вписывался ни в одну из известных ему категорий людей. Оставались сущности потусторонние. Св. Климент отсёк преисподнюю. Ангелу божьему я тоже не соответствовал. Но надежда уже вошла в его душу.