В Бирюк - Приступ [СИ]

Насчёт удобства пребывания на коленях — это я вам, как человек, отхвативший указанного скилза «по самое не хочу» в подземелье у Саввушки, компетентно сообщаю.

В конюшне вдруг начинается крик, звон клинков. Гридни вытаскивают кыпчака с распоротым брюхом под распоротым халатом. Кидают на снег. Бедняга ещё живой, ещё пытается свернуться клубочком. Один из гридней вставляет палаш между плечом и головой, нажимает. Вытирает клинок о плечо бедняги и толкает его сапогом. Тот валится на спину. Ещё одно перерезанное горло.

— Иване! Господине! Не надо! За что?!

— Его нет в строю. Хотя ты приказал.

— Но он мог не расслышать!

— Мог. Мог сделать вид, что не расслышал. Мог заткнуть уши, чтобы не расслышать. Это важно? Он не выполнил приказ.

— Но…

— Алу, ты умеешь хорошо убивать врагов. Но ты пропустил важный опыт. Прежде всего научись убивать своих. Они опаснее врага. Потому что свои — ближе, потому что ты зависишь от них. Потому что враг может только убить. А свой — и убить, и предать.

Запоминай Алу. «Оборона по всем азимутам». Я годами ношу на теле панцирь. Хотя вокруг меня множество проверенных годами и делами надёжных людей. Но чтобы сунуть нож под ребро не надо многих. А у тебя тут… сборная солянка, шапочное знакомство. Есть, наверняка и твои «верные». Но они, почему-то, не прибежали тебя защищать. Пьяны от удачи и добычи?

— Тебе повезло в жизни. Тебя всегда любили. Я, Чарджи, твой отец. Ты всё ещё видишь мир по-детски, чёрно-белым. Вот — враг, вот — друг. Этого достаточно для… доброго человека. У правителя нет друзей — только подданные. Верные и неверные. У командира — подчинённые. Если ты, из дружбы к одному, пошлёшь на смерть других… какой ты командир?

Парень чуть не плачет. Приводить в дисциплину разложившееся подразделение, да ещё составленное из добровольцев, где каждый сам себе «добрая воля»…

— Что я скажу?! Что я скажу их матерям, отцам, братьям?

— Правду. Что их сын или брат взялся не за своё дело. За дело воина, которое он не сумел сделать. Не сумел главного: исполнения приказа.

— Они… они возненавидят меня! Они отомстят!

— Тогда убей их первым. Время любви для тебя, Алу, прошло. Правители живут в ненависти. Привыкай.

— Я… я не хочу…

— Тогда готовься к смерти. Ты слишком умён, богат, удачлив… на тебя начнут охоту. Просто потому, что ты лучше. Просто для того, чтобы такого «лучше других» — не было. Это же так здорово — втоптать возвышающееся: сразу чувствуешь себя выше. Выше вершины. Если тебя быстро не убьют, то… В луже жидкого дерьма тоже можно найти преимущества. Там тепло. А при насморке и запах не мешает.

Сотня Алу была пропущена «через пальцы». В цифрах: в бою за Киев — двое погибших. При установлении дисциплины — 27. Последние семеро — децимация. Подразделение, допустившее мятеж, нападение на командира, не может быть оставлено безнаказанным.

Это — гуманизм. Правила Рима, но не «Ясса Чингизова». По Яссе за преступление одного убивали десяток.

Коллеги, вам что больше нравится: убить одного из десятка преступников или десять, виновных лишь в том, что они служили вместе с преступником? Мне? — То, что позволяет привести подразделение «в чувство». На длительный период, с минимальными потерями.

Ночь победы. Ночь взятия неприступной крепости. Ночь торжества и героизма. Ночь убийств, изнасилований и грабежей. Ночь великой славы и мелкой мерзости. Мелкой, но много.

После того, как из надворных построек вытащили кыпчаков, оттуда стали высовываться головы местных. Преимущественно — растрёпанные простоволосые бабы. Вид моих гридней, рубивших кыпчакам головы на колоде, откуда обычно отправлялись «в последний путь» — в суп — местные пернатые, произвёл впечатление.

Киевляне боятся кыпчаков. Уже к концу дня по городу пошла молва, что есть ещё «серые», «всеволжские», «зверятичи», которые поганых как курей режут. Все решили, что зверятичи ещё страшнее половцев. Но вот к добру ли это или к худу — мнения разошлись.

«Враг моего врага — мой друг». Всегда ли это истина?

Прибежал Николай. Порыдал, поголосил над телом своего приказчика. Собрал коней и сани, вывез отобранное у джигитов, прихватил взятое в самой усадьбе. Пришлось притормаживать теперь этого, объяснять обоим. Да и остальным невредно напомнить. Что — остаётся в подразделении, что — идёт в общий котёл.

Мои это знают. Но Николай норовит прихватить всё. А кыпчаки, естественно, всё себе оставить.

Правило простое: остаётся то, что необходимо для функционирования подразделения и выполнения боевой задачи. Если у бойца гожие сапоги — вторые не надобны. А если негожие, то нужно заменить. А первые выкинуть. Любая неуставная хрень в вещмешке или вьюке даст дополнительное утомление бойца и коня. Что приведёт к дополнительным смертям. Не обязательно самого несуна. Но мне-то живыми нужны все.