Джош Малерман - Мэлори [litres]

Том открывает блокнот. И слышит в голове голос матери: «Свести с ума может даже изображение твари».

А есть ли в блокноте фотографии? Стоит ли надеть очки?

– Не волнуйся, тут нет картинок. Только текст, – говорит Генри, будто угадав мысли Тома.

Том пытается отделаться от советов Мэлори, а Генри снова читает его мысли.

– Знаешь, твоя мама, как ты мне ее описал, не слишком приспособлена к новому миру. Я совсем не хочу ее обидеть. Просто привык говорить прямо и откровенно и не собираюсь меняться. Ей, пожалуй, лучше быть отшельницей.

Как же он прав!

Том читает первый заголовок:

«С чего все началось: мир охвачен истерией».

У Тома крутит живот – то ли от заголовка, то ли от волнения, что он находится в чужом купе и обсуждает нашествие тварей с незнакомцем.

Том продолжает читать и не верит глазам. Генри пишет, что видел тварь.

Генри – все тот же большой ребенок, однако улыбка сошла с его лица, лишь глаза сверкают в тени от верхней полки.

– Некоторые мои заметки покажутся тебе невероятными – при твоем-то воспитании, – говорит Генри. – Однако, чем больше ты про них читаешь и примиряешься с мыслью, что на тварей можно смотреть, тем более доступными для понимания они становятся. Разве не в этом фокус? Мама тебе не говорила, что на тварей нельзя смотреть, потому что наш разум слишком узок и их не вмещает?

– Говорила…

– Так вот, Том, – говорит Генри, наклоняясь к Тому, выходя из тени. – Хозяева мира мы, а не они. Знаешь, что это значит?

Хозяева… Том вспоминает Афину Ханц из Индиан-Ривер. Она утверждает, что приняла тварей. Даже живет с ними вместе. Генри тоже смог?

– Да, знаю, – отвечает Том.

– Все дело здесь. – И Гари стучит пальцем по виску.

Том поражен; он, кажется, понял, к чему клонит его собеседник.

– Вы тоже… видели тварь?

Генри улыбается одними губами.

– И не одну, – говорит он.

Том, наверное, впервые в жизни не верит своим ушам.

– И как они выглядят?

Том думал, что Генри вскочит и начнет взахлеб описывать тварей, размахивая руками. Однако тот не двигается с места и не сводит с Тома внимательных глаз. Взгляд его становится холодным.

– А почему бы тебе не испробовать свои очки? – наконец спрашивает он.

Том нервно смеется. Он один на один с незнакомцем, который каким-то образом угадал, что его очки – не для того, чтобы лучше видеть…

– Ты же сидел в них между вагонами, – продолжает Генри. – Смотрел на мир. Ты видел нечто, что свело тебя с ума? Ты безумен, Том?

– Нет. Я не безумен.

– Разумеется, нет. Представь на минутку, что я вырос бы среди людей, которые никогда не слышали о существовании китов. Разве вид исполина, выплывающего на поверхность из морских глубин, не лишил бы меня рассудка? Если бы я на маленькой рыбацкой лодочке встретился один на один с морским чудовищем – смог бы я сохранить разум?

– Не знаю…

– Свихнулся бы от страха и невероятности происходящего! Но, видишь ли, Том, я слышал о китах. Мне с детства про них рассказывали. Как и всем нам. Вот так я и рассуждал, когда пришли твари. Пытался смотреть на мир под другим углом. Будто я всегда знал о тварях и в них нет ничего удивительного. Я не позволил себе удивляться. Не дал смутить свой ум. А вы с сестрой никогда не жили в мире без тварей. Почему же они должны быть выше вашего понимания?

– Правда…

– В них нет ничего невероятного. Они не более удивительны, чем деревья. Вот, например, раньше люди старшего поколения не умели пользоваться гаджетами. И отказывались учиться. Не потому, что были неспособны освоить цифровой фотоаппарат. Это вопрос выбора. Мы вольны выбирать. Во всем. Твоей маме необязательно, как теперь говорят, «веровать в повязку». И тем более необязательно заставлять вас жить по ее правилам. Можно взглянуть на твои очки?

Вопрос застает Тома врасплох, однако не пугает. Ему созвучно каждое слово Генри. Ни с кем он не ощущал такой близости. Интересно, а в Индиан-Ривер все такие?

– Пожалуйста, – говорит он, протягивая очки.

Генри вертит их в руках, изучает, примеряет. Он серьезен, его лицо, наполовину спрятанное изобретением Тома, кажется каменным.

Потом Генри снимает очки.

– А ты их испытывал? Выходил на улицу, смотрел в окно?

Том смущенно краснеет. Почему же он до сих пор их не испытал?

Спасибо маме…

– Что ж, у меня есть маленький секрет. Только… – Генри предостерегающе поднимает палец. – Обещай не выдавать.

– Обещаю.

Генри возвращает Тому очки, встает и подходит к стене. Там, где когда-то было окно, теперь металлический лист, покрашенный в черный цвет. Генри косится на Тома, берется за лист обеими руками и отодвигает его в сторону. В купе проникает полоска солнечного света.