Джефф Вандермеер - Странная птица. Мертвые астронавты

Мне следовало быть осторожнее. Нет ничего такого, что нельзя услышать, если мир достаточно тих. И если мир не будет молчать, придется заставить себя умолкнуть. Так тихо. Что все звуки вокруг ничего не значат. Но я все равно ничего не слышал, по крайней мере в тот день. Попал в ловушку. Упал на пол в самом низу мира, кувыркаясь в темноте, на другой стороне, в чьих-то чужих угодьях.

В плече протянулась туго натянутая нить боли. Подступило головокружение, я зашатался и упал на листья и мох, в самую гущу улиток и дождевых червей. Там, внизу, где земля пахла раем.

Моя самочка наблюдала за ними из кустов. Она знала, что не сможет спасти меня, и я не хотел, чтобы она пыталась. И все же я смотрел на нее. Перед тем как сгинуть. Перед тем как раствориться, превратившись во что-то другое, не новое и не старое. Когда они увозили меня. Я все глядел ей в глаза.

Сентиментальная сказка. Сказка, о которой всегда нужно заботиться. А это значит, что тебе нет до нее дела. Почему же нам нет дела, если даже тебе есть дело?

Однажды я дошел до крайности, до самого края реальности, столкнувшись с невозможным. Я был болен своей силой, одурманен ею. Я думал, что нигде нет такого забора, за который я не пролезу – поверху ли, понизу ли. Думал – те места, что обнесены забором, на самом деле не опасны. Мой разум был диким местом, странные существа метались по нему в ночи. И я приветствовал их.

Ушел дальше даже того места, куда Компания всегда хотела меня отправить. Увидел больше, чем они от меня хотели. Возможно, это было прошлое, а не будущее. Возможно, все ответы остались в прошлом, а может быть, время идет совсем не так, как мы думаем. Может, когда мы движемся, мы сами задаем точку отсчета, а не она задается нам. Числа пронизывают этот мир и делают его таким, какой он есть: 3, обратный отсчет от 10, 7, вереница нулей.

Поправ все барьеры и заслоны, я прибыл в мир, где Луна была огромной-преогромной, цвета слоновой кости, изрытой оспинами. Она даже заслоняла Солнце над тем зеркальным близнецом Земли. В том странном краю все было живым, и ничто не было мертвым, даже мертвые, и я, прокладывая путь, не мог уловить ни одного хоть бы и смутно знакомого запаха. Зато там все говорило со мной – камни, вода, песок, растения.

Там, в конечном счете, я и обрел свою цель. Там я снова преобразился – и окончательно стал Синим Лисом. Там, где все запахи сливаются воедино, и нельзя доверять своим чувствам.

То, что жило там, давным-давно лишилось имени. То, что жило там, меняло форму и очертания, и говорило разными голосами. Оно было создано как одно, но воспитано как другое. То, что жило там, было серьезным, игривым и одиноким, но притом – не одиноким. Оно знало меня и раньше. Теперь оно знало меня еще лучше, читало мои мысли, мои намерения, поощряло их.

– На свершение твоих планов уйдет много времени, и при жизни ты их триумф не застанешь. И однажды время возвратит тебя сюда, в той или иной форме. В это самое место.

– Откуда ты знаешь?

Лишь смех служил мне ответом.

В конце концов, если враг под твоим натиском сильно изменился, если он тобою измотан – даже проигрыш не столь плох.

Такова моя мудрость, одна из множества познанных мною мудростей.

Однажды я разговаривал с тремя мертвыми астронавтами. В прошлом ли, в настоящем, в будущем? Такие гордые и решительные, такие… обреченные. Они поведали мне о своих планах. Они были так чисты. Они не спрашивали меня о моем прошлом, о том, откуда я пришел. И даже не думали, что я, вообще-то, могу на них походить, и весьма сильно. Но в итоге именно они послали меня туда, куда больше никто не хотел идти. Я понимал их гораздо лучше, чем они думали.

Теперь я могу говорить как Грейсон. Или как Чэнь. Быть может, даже как Мосс. Я мог бы заявить, что взываю к Левиафанам, к огромным медведям и саламандрам. Я мог бы облаять тебя. Мог бы смолчать – и ранить тебя в темноте одним лишь запахом. Найдя по звукам, которые ты неосторожно оставил после себя.

Возможно, ты был прав, пригвоздив меня живьем к этой стенке в качестве трофея и предупреждения одновременно. Оригинальности в твоем поступке нет – одна Морокунья так уже поступала. Теперь она – живой мертвец, пережиток. Я от нее сбежал. Но само собой, в конце концов именно человек опять настиг меня. Какой-то человек. Которому было плевать, что у меня за дела. Который не помнил, что за дела я свершил. Он отрубил мне голову и прибил ее к стене обсерватории.

Да любой бы смог это сделать.

А я вот не смог защитить своих детей. Не смог защитить свою самочку. А она не смогла защитить меня, раз уж на то пошло. История этого не допустила. У истории были другие планы. Эти простые нужды – они принадлежат мне или им? Лужица воды. Поток. Саламандры в потоке. Вкусные дождевые черви. Нора. Мы все вместе, в норе.