Влад Тарханов - Разорванная цепь [СИ]

Куприянов жил в Малаховке, рядом с Москвой, на свежем воздухе, он купил там небольшой домик, который все никак не успевал привести в полный порядок, последних два года жил в состоянии перманентного ремонта, правда, вскорости ремонт обещал скончаться. На въезде на шоссе полковник ничего необычного не заметил, когда машина разогналось, ему показалось, что за ним кто-то следует, но красная маздочка свернула раньше, чем сворачивал он, и Куприянов тут же успокоился. Он не заметил ничего необычного и тогда, когда сделал разворот на улицу Красина, ведущую в поселок. Когда он купил недорого домик с хорошим участком в Малаховке, то первым делом привел участок в порядок, хотел создать приличный, но без излишеств дом, что-то вроде родового гнезда. Ему очень хотелось, чтобы у них наконец-то появился хотя бы один ребенок, а для ребенка лучше всего было бы жить на свежем воздухе. С улицы красина он повернул на Карла Либкнехта, оттуда ему почти перед самой платформой надо было повернуть на Тургенева и он был почти что дома.

То, что впереди ждет засада, Куприянов понял только после того, как два человека, курившие около классического черного бумера, выхватили автоматы. Засада располагалась грамотно: в единственном месте, где лес подступал прямо к улице, где можно было спрятать удобно машину. Виктор надавил на газ, его единственным шансом было проскочить засаду на максимальной скорости, а потом, куда кривая вывезет. Если бы у Валентина было три руки, он мог бы попытаться вытащить из бардачка пистолет. Но руки было только две, и обе были заняты. Мотор Форда взвыл, нет, взревел, машина дернулась, но пули уже били по лобовому стеклу, разбрасывая осколки во все стороны, Валентин почти что упал на дно машины, стараясь рукой удержать руль, но дорога не была прямой, как только пули стали бить по боковым стеклам, Валентин попробовал приподняться и взглянуть на дорогу, это было правильным решением: машина неслась на большое дерево, стоящее на обочине. Куприянов попытался избежать лобового столкновения, резко дернул руль влево, но скорость была слишком большой, машину уже вынесло на дерево, но только боком, от удара она перевернулась несколько раз, а еще, буквально через минуту, машина Куприянова стала дымиться, а еще через минуту — взорвалась.

Егорьевск. Переулок Чкалова, 23. Дача генерала Переделкина. 04 апреля 2010 года.

— Павел, еще минуточку внимания, вы можете продолжать работать? Павел!?

— Извините, я немного отвлекся.

— Включайте внимание. Я еще раз повторяю: наша цель сделать так, чтобы вас доставили в дом господина Погожина. Вы уверены, что не перепутаете его с кем-то еще? Посмотрите фотографию еще раз.

— Да, да, да… спасибо… Скажите, Константин Львович, почему вы так уверены, что мне ничего не грозит?

— Скажем так: абсолютной уверенности нет. Но если вы все выполните так, как я скажу, у вас есть более чем отличные шансы выйти из этой передряги живым.

— Я же обещал, я все выполню так, как вы скажете… Просто, нервничаю отчего-то очень сильно.

— В вашем положении это естественно. Соберитесь. Завтра вечером вы будете свободны от этого кошмара.

— Да, да… я понимаю… да.

— Ну вот, давайте еще раз пройдем по маршруту. От первой точки и до конца.

— Давайте…

Вторая бессонная ночь далась отставному генералу тяжеловато. Константин Львович Переделкин вернулся в Егорьевск из Москвы только в четвертом часу ночи, спал два с половиной часа, и вскоре снова был за работой. К десяти часам утра вся операция приобрела окончательные черты, Организация согласилась со всеми доводами отставного генерала, на проведение операции было получено разрешение.

Провести такую масштабную операцию одному Переделкину, даже опираясь на силы организации, было не по силам, он даже подумывал о том, чтобы вызвать в Москву Корчемного, одного из своих самых толковых помощников, но именно сейчас это было невозможно. Сейчас его нельзя было отрывать от проведения важнейшей операции, в разработке которой сам Переделкин принимал активнейшее участие.

Он смотрел на Павла Полянского. Парень действительно был напуган, он был не просто бледным, а находился в оттенке цвета кожи, который называют мертвенно-бледным. Его глаза чуть ввалились в орбиты, скулы вытянулись, стали более рельефными. А еще появилось подергивание левого века, чуть заметное, но отлично заметное специалисту. Подергивание появлялось, когда Павел начинал вспоминать какой-то нюанс инструкции, он старался, он работал и он страшно нервничал. Константин Львович понял, что парню необходимо расслабиться, чуть-чуть отвлечься. И чем быстрее он сможет расслабиться, тем больше толку будет от него в реальном деле.