Влад Тарханов - Где найти Гинденбургов...

Вы требуете, чтобы мы заменили Козлова кем-либо вроде Гинденбурга. Но Вы не можете не знать, что у нас нет в резерве гинденбургов.

Автомобиль, чуть пофыркивая, медленно ехал предвоенной Москвой. Почему предвоенной? Невысокий сухонький старик, пассажир авто, никак не мог избавиться от именно этой мысли. Мирная, но все-таки предвоенная Москва. Вот, троллейбус рассыпал искры, поворачивая с Садового кольца, машина поворачивает за ним, вливаясь в неплотный строй легковушек, стремящихся к центру столицы. На улицах немного прохожих, усиленно укутанных в теплые одежды. В глаза бросилось несколько новых плакатов накануне 23-го февраля столицу украшали соответствующей агитацией. Обычная мирная жизнь в обычной мирной стране. Старик, как профессионал, прекрасно понимал, что войны не избежать. Понимал, что страна усиленно готовится к войне. Он уже несколько лет не держал руку на пульсе, но кое-какая информация к нему доходила. Сложив два и три, он получил однозначный вывод: войны не избежать! Поэтому называл про себя этот мирный город, присыпанный рыхлым февральским снегом предвоенным. Год? Два? Три? Не более трех лет, не более. И тогда германская орда снова нахлынет на российские пределы. Примерно так он оценивал мировую обстановку на конец февраля 1940-го года.

«Пять с половиной лет в отставке. И вот на тебе, понадобился! Можно, сказать, сподобился предстать пред ясны очи! Не ожидал, что старая перечница кому-то еще пригодится, чуток всего до семидесяти четырех, а вот тебе, батенька, пригласили»…

Легковое авто чувствительно тряхнуло на повороте, старик поморщился, сидящий около водителя капитан из наркомата обороны полуобернулся, попросил извинения за неопытного воителя, а машина уже выходила на финишную прямую – быстро приближались стены и башни Кремля.

В приемную вождя старичок вошел достаточно быстрым и энергичным шагом. Там никого из посетителей не было. За столом блестел лысиной невысокий круглолицый человечек, одетый в военный китель без знаков различия. Александр Николаевич Поскребышев бросил быстрый взгляд на вошедшего:

– Евгений Захарович? – он не столько спрашивал бессменный секретарь и помощник Сталина, сколько ставил галочку в протоколе.

– Так точно! – четко по-военному ответил генерал-майор царской армии, а ныне комбриг в отставке, Евгений Захарович Барсуков [1] Евгений Захарович Барсуков (1866–1957), генерал-майор царской армии, генерал-майор артиллерии РККА в отставке, в Первую мировую войну один из руководителей Главного Артиллерийского Управления, один из создателей тяжелой артиллерии особого назначения. Поддержал Советскую власть. Был одним из руководителей Красной армии на Западном направлении. После Гражданской войны – работал в научно-уставном отделе генштаба РККА, занимался преподавательской и научной деятельностью. С 1934 года в отставке. .

– Вы раньше на приеме у товарища Сталина не были? – опять не столько вопрос, сколько утверждение.

– Так точно. Не был.

– Обращайтесь к нему просто: «товарищ Сталин». Подождите две-три минуты, вас пригласят.

Если смотреть со стороны, то казалось, что сошлись два оперных персонажа, причем из опер с комическим уклоном: генерал Барсуков (я позволю себе так его называть, потом что очень скоро, в этом бурном сороковом году, после переаттестации командного состава РККА, он снова станет генерал-майором артиллерии), напоминал лицом дон Кихота, мелкие черты лица, крупный череп с большими оттопыренными ушами, гладко выбритый почти до зеркального блеска, а еще седая бородка-эспаньолка да мощные усы, почти прямые, выдающиеся усы, я бы даже сказал, усищи, в общем, иллюзия натурального дона Кихота, вот только посажена сия голова была на тело такого же натурального Санчо Пансы, который в мундир помещался с трудом – мешал появившийся животик, следствие отдыха в отставке. Генерал и в отставке продолжал работать, даже закончил весьма серьезный труд: «Русская артиллерия в мировую войну», первый том которого был уже напечатан, а второй вот-вот готовился появится на свет. Но все-таки возраст, уже не такой подвижный образ жизни, писательский труд… Вторым комическим персонажем мог показаться секретарь Сталина Поскребышев. Если нарастить Буратино живот и убрать длинный нос, оставив его таким, как был первоначально – пуговкой, то представление об образе товарища Поскребышева будет почти исчерпывающим. Удивительно другое – этот человек невыдающейся внешности обладал выдающейся памятью, его называли ходячей энциклопедией, он мог дать справку практически по любому вопросу, помнил абсолютно точно любого посетителя по имени-отчеству, никогда ничего не забывал… и никогда не лез на передний план. Как говорится, знал свое незаменимое место [2] Александр Николаевич Поскребышев возглавлял секретариат Сталина с 1928 по 1952-й год.