Влад Тарханов - Разорванная цепь [СИ]

— Пер'еждем. А что дальше?

— У тебя загранпаспорт есть?

— Нет…

— Это плохо… Нам все равно надо будет уходить за границу. Ладно… подумаем… Что-то придумаем.

— За гр'аницу… это куда?

— Послушай, я еще не придумал это. Пока они будут нас плотно держать, все аэропорты, таможни, уверен, у них под контролем. Проскочить пробовать можно, но может получиться очень неудачно.

— Подожди… у тебя, что, есть какой-то конкр'етный план, или только общие фр'азы?

— Так… объясняю… У меня есть выход — основной и резервный. План А и план В. По какому плану надо будет действовать, я еще не знаю. Это будет зависеть от того, как будут развиваться события в ближайшее время. В одном эти планы совпадают. Нам надо затаиться. Хотя бы на ближайшие три-четыре месяца.

— Почему тр'и-четыр'е?

— Это примерно так: два-три месяца нас будут искать очень плотно, затем мы сможем понемногу высовывать нос на свободу. И месяц уйдет на то, чтобы сделать новые документы и уехать.

— За месяц загр'анпаспорт не сделать. Это нер'еально. Я точно знаю, у нас в р'айоне два-тр'и месяца, как минимум.

— А кто тебе сказал, что мы будем уходить по нашим документам? Это, как минимум, неразумно. Нам надо будет сделать новые документы на другие фамилии. Иначе нам крышка.

— Подожди… А как же мои р'одители? Как же весь мой мир'…

— Пока все не закончится. Твой мир будет и моим миром — скрываться, уходить от погони, искать убежище, ждать, надеяться.

— А на что надеешься ты?

— Я не могу тебе все показать. И все рассказать тоже. Но… шанс есть, и шанс достаточно серьезный. Такой серьезный, что я готов рискнуть и собой, и тобой.

— Ррррискнуть мной… навер'ное, не самая сер'ьезная жер'тва с твоей стор'оны.

В слове рискнуть р у Людмилы получилось каким-то особо раскатистым.

— Ты это зря… Ты имеешь на это право, но все-таки ты это говоришь зря. Послушай… Если бы никакого шанса не было, я бы просто отправился в пасть дракона — я знаю, кто меня ищет. Я бы просто попытался прийти к нему и выторговать свою жизнь в обмен на информацию, которую он хочет от меня получить. Я так и поступлю, поступлю, если мой единственный шанс окажется неосуществимым.

— Павел, р'ади чего все это?

— Проще всего было бы сказать, что все это ради денег. То, что я спрятал, стоит очень больших денег. Это получилось случайно. Но… Если моя жизнь все равно ничего не стоит, почему я не могу рискнуть? Глупо… По сравнению с этими десятью листками пожелтевшей бумаги моя жизнь — ноль! Моя, твоя… Мишкина. Они его раздавили как муху, даже не подумали, что делают, что перед ними человеческая жизнь. Ладно я, зачем же было Мишаню убивать?

— Какой Миша, ты о чем?

— Люда, извини, я забыл рассказать… Миша — мой школьный друг. Одноклассник. Они искали меня там… у него. И убили. Поэтому я не могу… не могу быть уверенным в твоей безопасности. Если я исчезну… Извини, что я вел себя слишком беспечно. Глупо. Но… из-за тебя я забыл, что на меня охотятся. Это было как затмение, а что же еще?

— Вот как…

— Люда, это всего лишь еще один эпизод. Все дело в том, что теперь нам надо спрятаться. Самое лучшее — собери вещи. Денег должно хватить. И на эти пару месяцев и на то, чтобы уйти за границу.

Люда что-то обдумывала. Потом решилась и произнесла:

— Послушай, Павел… у меня есть р'одственник. Дальний. Но он мой кр'естный. Он большой чин в милиции. Достаточно большой. Ему нет дела до моего тр'удоустр'ойства, потому что никто не пр'осил его этот вопр'ос р'ешить. Мои р'одители считают, что я все должна делать сама… Но… сейчас я считаю, что имею пр'аво его попр'осить о помощи. Хотя бы потому, что дело идет и моей жизни. Веррррно? Надеюсь, ты не будешь возр'ажать пр'отив одного единственного звонка с моего телефона?

— А что тут возражать? Думаю, твой телефон еще не засветили. Конечно, звони. Сейчас любая помощь, тем более профессиональная, будет на вес золота. Только одно… Никаких разговоров по телефону. Тебе нужна личная встреча. Хорошо?

— Понимаю, не дур'а…

Людмила стала набирать номер, при этом Павел заметил, что ее руки заметно дрожали. Но Людмила все-таки набрала нужный номер, телефон долго отзывался длинными гудками, наконец, вызываемый абонент ответил.

— Дядя Валик. Извините меня, что беспокою. Это Люда, кр'естная… Да… Мне нужно встр'етиться с вами. Это очень важно. Пр'ошу вас. Я бы не беспокоила вас, если бы… Да… вы в Москве? Это ведь здор'ово… Когда? Так… записываю. Да. Я буду вовр'емя. Большое спасибо. Большое.