Сен Весто - ОТРАЖЕННЫЕ СУМЕРКИ. САГИ. Сборник научно-фантастических рассказов и повестей

При всех своих добродетелях, он без большого сочувствия смотрел на окружающий мир и знал, что на одном сочувствии крепкий здоровый отдых тоже не построишь, а отдыхать он любил. Пожалуй, ничто не любил он глубже и искреннее, чем ходить по своей земляничной полянке босиком и крепкий здоровый сон в тишине и уюте на красочном фоне нового утра. Сам он, понятно, никогда паутин не строил, он даже не знал, умел ли он их делать, ему было вполне достаточно того, что их строили другие. Поскольку их всегда делал кто-то, а они не вырастали сами собой, как лес или, скажем, земляника, они неизбежно несли на себе всю информацию о том, кто их делал. Но поскольку согласно теории информации нет такого квантового связанного состояния, которое бы не включало в себя минимум два квантовых объекта, ему не было необходимости приближаться, чтобы передать связанное состояние аккуратно выбранным им объектам на сколь угодно большие расстояния: согласно той же теории информации состояние сцепленности квантовых объектов не зависела от расстояния. Последнее обстоятельство решало всё.

Дело в том, что в силу закона наведенности состояний один объект сцепленной системы всегда хранил информацию о всех других – независимо от его желаний и дистанций. Квантовая теория информации имела ту привлекательную особенность, что никто нигде не понимал ее до конца. Таким образом, стоя на самом краю ископаемого состояния с козырьком приложенными к бровям пальцами, он каждый раз с приятным удивлением вынужден был отмечать ее справедливость и насущность. Но по причине того, что пауки занимались всем чем угодно, но только не квантовой теорией информации, их численность в Лесу медленно, но неуклонно сокращалась.

Пока до всех дошло, в чем дело, одна незаметная, не имеющая ни запаха, ни вкуса, ни цвета точка, известная в развитии биоценозов как предел перелома, была уже пройдена. Никто не мог внятно сказать, что он с ним делал, а тех, кто мог что-то сказать, больше никто не видел, только ходили слухи, будто из черепов своих жертв он делает сувениры и праздничные кубки – пить из них томатный сок. Говорили даже, что будто бы имели место некие Большой и Малый списки – пресловутый «Список Порции», – согласно которым наиболее последовательные в своих начинаниях оппоненты по истечении своего времени тихо и незаметно уходили в небытие и будто бы структура тех списков в точности повторяла структуру информационной паутины, когда последовательность исходного шага предопределяла последующие. В конце концов это так допекло всех, что они решили расставить все по местам. Ночью и днем, сменяясь по очереди и ненадолго уходя на обед, трясли и дергали они несчастную паутину, подбирая к затруднению нужный подход. Они призывно пахли дружелюбием, непредвзятым вниманием, благополучием и чистотой помыслов, они обессилено вскидывали к глазам конечности, падали навзничь, прикидывались мошками, мушками, жирными мясистыми окороками и еще бог знает чем, не зная, в какую еще позу встать, писая бензином, стремясь подобрать нужные нити, найти уязвимую пяту и поклявшись не уходить спать, пока не восстановят равенство и справедливость. Они восстанавливали ее с таким энтузиазмом и с таким желанием, что их услышал даже Паучок. Привлеченный необычными звуками, он тоже вышел посмотреть, пробуя уяснить, чего людям опять не живется тихо, держа в одной руке надкушенный бутерброд и в другой стакан свежего томатного сока под пенистой шапочкой домашней сметаны.

Рядом на сучья пихты приземлилась пара сов. Совы были тертые, видевшие немало и пережившие много, и они уже из прежнего опыта знали, что если кому-то в этом лесу не сидится спокойно, то лучше сразу быть в курсе всех событий. Им что, заняться больше нечем, спросила одна из сов. Ветви соседних деревьев заметно тряслись и вздрагивали. Да не похоже, сказал Паучок. Скажем, когда мне нечего делать, я погружаюсь в размышления. Он надкусил бутерброд. Совы покачали головами, глядя, как на глазах рушатся устои привычного мира. Наиболее экспрессивные из пауков, задрав к небу широкие и тощие зады, дергали паутину даже зубами.

В Лесу стояли старые терпкие запахи трав, над земляничной полянкой висела луна и много звезд, и то, что лежало где-то там дальше, было неясным повторением того, что лежало здесь. Неподалеку в темноте за лохматыми ветвями по соседству угадывалось еще несколько каких-то незнакомых сосредоточенно жующих представителей. Все смотрели сюда, и у каждого в руке было по надкушенному бутерброду.

Читать дальше