Вадим Деркач - Меч митры, пепел и тим

- Да, попался, - согласился я, копаясь в памяти.

- Признайся, что с любовницей и "Автотрансом" - лапша.

- Признаюсь, - подтвердил я, и, углубившись в изучение шрамов водителя, спросил, - А ты не боишься, что Господь возьмет и накажет прямо сейчас за вольное обращение со своей персоной? Положим, машина раз и в кювет.

- Ну, нет... Во всяком случае, не сейчас. Ты можешь пострадать в этом случае, а когда сойдешь - ему уже не до меня будет.

- Наверное, ты не знаешь притчи о человеке, который много грешил, богохульствовал.

- А ты расскажи.

- Жил-был человек - распутный-распутный. Такой греховодник, что неизвестно как его земля на себе носила. Однажды попал в жуткую переделку, такую, что смерти не миновать никак. Взмолился тогда: "Боже, такой я, дескать, не мазанный, сухой... Прости, спаси, а я обещаю впредь вести праведный образ жизни". Услышал его Бог. Спас. Ну а он, блудодей, продолжай себе грешить. Прошло время и как-то случилось ему отправиться в морское путешествие. Только отошел корабль от берега - разыгралась буря. Паника. Корабль тонет. Грешник на колени. "Боже, - взмолился он, - знаю это ты меня караешь, но как же остальных погубишь? На корабле столько людей!" И тогда прогремел голос с небес: "Знаешь, чего стоило всех вас, грешников, на одном корабле собрать?"

- И где такой большой корабль нашелся, - засмеялся водитель, но смех этот был недолгим.

Из-за поворота выскочила грузовая машина. Я почувствовал, что столкновение неминуемо. Мой водитель крутанул руль вправо, нога его судорожно вдавила педаль тормоза. Грузовик чудом пролетел мимо, лишь чиркнув колесом о наше крыло. Но радоваться было рано. Нашу машину занесло. Она скользнула по асфальту до обочины и медленно сползла в кювет.

Некоторое время мы сидели молча.

- Выходи, - тихо сказал водитель.

- Извини, но я...

- Кому сказал - выходи, - зло повторил он. - Не повезу тебя, мудака.

Я открыл дверцу и вышел из машины. Поразмыслив немного, снял с пальца перстень и бросил его на переднее сиденье. С трудом поднялся по крутому откосу, окинул взором безнадежно пустынное шоссе и двинулся по нему в сторону города, проклиная свое невезение. Каждую минуту могли появиться преследователи, а я - вот, на блюдечке с пресловутой голубой каемочкой. Единственным выходом было дойти до ближайших кипарисовых зарослей и, скрывшись там, дожидаться попутной машины.

Цель была рядом, когда меня обогнал автомобиль, из которого я был недавно выдворен. Проехав немного, он остановился. Я решил пройти мимо с презрительным выражением лица и гордо поднятой головой, но когда поравнялся с ним, дверца отворилась и до моего слуха донеслось миролюбивое предложение водителя: "Садись". Мое положение не располагало к демонстрации принципиальности, хотя пококетничать я люблю.

Мы неслись по пустынному шоссе. За нарастающим беспокойством никакого удовлетворения не ощущалось. За каждым поворотом чудился полицейский патруль, но Бог миловал, а почему - стало понятно только у вокзала. От него, от станций метро шли люди. Над толпами плыли разноцветные знамена и транспаранты. Итак, мой город снова ввергался в революционную круговерть. Можно не сомневаться, что полиции сегодня не до рецидивиста Арского.

- Я сойду здесь, - сказал я водителю.

Он остановил и протянул мне перстень.

- Забери, - сказал он коротко.

- Но это ничего не стоило мне. Отдал от души, - попытался я сопротивляться.

- Нет, забери, иначе я выкину, - настаивал водитель.

- Выкинь, - согласился я, вылезая из машины.

Водитель швырнул перстень в окно.

- Тогда позволь заплатить, - сказал я, вынимая пачку кредиток из кармана.

- Не позволю, - ответил водитель и, захлопнув дверь перед моим носом, уехал.

Кажется одним праведником на земле стало больше, что несомненно радовало, но на традиционный вопрос "Что делать?" не отвечало. Решение о дальнейших действиях следовало принять не мешкая, но, прежде всего, необходимо было избавиться от тюремного груза. Пакет с кухонным ножом, я бросил в мусорный бак, а папку, не мудрствуя лукаво, принародно сжег, чуть было не став инициатором штурма здания районной Прокуратуры. Совершив два этих важных и приятных дела, я пошел вдоль улицы в сторону, противоположную движению толп возбужденных сограждан. Кто знает, может быть, они движутся только потому, что Арскому нужна свобода? Но что есть моя цель? У Ангела Арского цель всеобъемлющая - наказание зла, причем в достижении ее он не всегда располагает собой. У человека же Арского устремления куда более скромные - спасти свою шкуру, охотников до которой предостаточно. Но я не позволю превратить свою жизнь в бесплатный тир. Если учитывать пророчество: "накажешь зло и уйдешь в небытие", то, пожалуй, человеку с ангелом не по пути. Жаль только полюбовно разойтись нельзя...