Вадим Деркач - Меч митры, пепел и тим

- Вопрос, полагаю, в большей степени риторический, - невозмутимо сказал я.

- Действительно? - спросил Крапивин, видимо немало удивившись моей интеллектуальности. - Хорошо, не будем заострять внимание на происках судьбы. Перейдем к делу, коли вы такой любитель точности. А фактография такова...

- Боюсь, я ничем не смогу вам помочь.

- То есть, вы хотите сказать, что совершенно невиновны. Опасаюсь, подобные заявления не имеют смысла. И еще замечу, что они не пользуются у нас популярностью. С точки зрения закона, и имея некоторую пристрастность, к ответственности можно было бы привлечь каждого, достигшего совершеннолетия.

- И все равно я невиновен.

- Хорошо, - вздохнул следователь, - Вы видели мультфильм "Козленок, который умел считать"?

- Классика.

- Считайте. Убийство Рзы Джабейли - раз.

- Да, но я все объясню...

- Потом, - отмахнулся Крапивин. - Убийство Андрея Ступнина и Фаика Ахмедова - два

- Постойте, постойте... Кто они такие. Никогда не знал их. Первый раз слышу.

- Ну, как же, уважаемый? - удивился следователь, - резня у синагоги не ваша ли работа?

- Я, я...

- Не упорствуйте, Арский. Благодарите Бога, что мы не вменяем вам в вину смерть Эльдара Джабейли, хотя я могу и передумать...

Мне стало не очень хорошо. Оперативность наших следственных органов потрясала.

- Не убивал, - твердо сказал я.

- Ну, что ж, если вы желаете вопить "Невиноватая я" - вопите. Не думаю, правда, что от этого улучшится состояние вашего здоровья. Есть свидетели, видевшие вас за несколько часов до того как вы вызвали полицию, входящим в дом профессора. Есть свидетели кровавой бойни, учиненной близ синагоги. И есть улики.

Следователь подтянул к себе древний телефонный аппарат, несомненно, помнящий хриплые голоса вершителей судеб времен культа личности. "Все по делу Арского", - сказал он в черную мглу трубки. Минуту спустя, заполненную нервным постукиванием пальцев следователя, вошел мой конвоир, отягощенный не только нечистой совестью, но и двумя свертками.

- Позови Хикмета, - сказал ему мой "прокуратор", - пусть поприсутствует, а то здесь режущий инструмент. Арский - парнишка шустрый.

- Хикмет! - рявкнул конвоир, приоткрыв дверь.

В комнату вбежал высокий молодой человек с зачатками брюшка в нижней части тела и мздоимства - повыше.

- Вот что, Арский, - сказал мне следователь, - я хочу показать тебе орудия убийства - не думаю, чтобы ты видел их в первый раз - и заключение экспертизы. Я человек гуманный, не люблю мучить подследственных, так сказать, "чинить насилие и произвол". Оформим все, как чистосердечное признание и шанс есть... Иначе...

- Иначе вы лишитесь своего паршивого места, драгоценный мой, предложил я свой вариант развития событий, чувствуя необычайный прилив сил.

- Шутить изволишь? - нехорошо спросил Крапивин, поглаживая длинный сверток перед собой.

- У меня большие связи, - признался я.

- Позвольте полюбопытствовать, где?

Я показал пальцем наверх.

- Там мой кореш.

- Не гони, - хмыкнул следователь.

- Педрило вас никто не кличет? - поинтересовался я, с трудом сдерживая смех.

- Хикмет, у него, кажется, болтик открутился, - расстроился Анатолий Микаилович.

Крепкий тычок в затылок скинул меня со стула. По комнате распространился запах горелого.

- А вот это вы напрасно, - пробормотал я, поднимаясь. Следователь тоже понял это, но было уже поздно. Сверток под его рукой в мгновенье вспыхнул. Завопив, Крапивин выдернул из пламени обожженную руку.

- Тушите, ослы! - заорал он.

Один из конвоиров выбежал из комнаты. Хикмет с разинутым ртом смотрел на огонь.

- Романтик, - посочувствовал я ему.

Меж тем огонь потух. На обугленном столе лежал, блистая в искусственном свете, мой меч. Боже, велика сила твоя. Как соскучилась моя рука по могущественной тяжести твоего оружия. Я поднял меч перед собой. Позади что-то щелкнуло. Я волчком повернулся вокруг оси - клинок со свистом рассек воздух. Звякнул металл.

- Руки вверх, - неуверенно приказал конвоир, удивленно разглядывая пистолетную рукоять, навсегда лишенную ствола.

- Сувенир от компании "Бог лимитэд", - великодушно сказал я и подошел к окну.

Трех ударов оказалось достаточно, чтобы освободить его от толстых прутьев решетки. Я хотел было уже прыгать, но вовремя спохватился.

- Простите, Анатолий Микаилович, забыл, - извинился я, подбирая со стола пакет и папку с документами. Следователь что-то хотел сказать, но слова застряли в его горле, превратившись в хрип, близкий к предсмертному.