Харлан Эллисон: Вы слушаете

ХАРЛАН ЭЛЛИСОН

ВЫ СЛУШАЕТЕ?

Меня зовут Харлан Джей Эллисон. В армии Соединенных Штатов я был US51403352. Для Обеденного клуба я 2435-0853-8. Для каждого, кто пытается до меня дозвониться, я 213-271-9636. Если кто желает послать мне письмо, то я 91403. Когда полицейский останавливает меня за какой-нибудь неправильный заворот, я М271930. Если мне требуется получить деньги по чеку, то я 1223-1400-02139-02622. Хоть мне ни разу в жизни не посчастливилось получить пособие по безработице, но если бы оно мне причиталось, я был бы 280-30-8327. В закладной на мой дом я прохожу как 5537-16361. Литературная Гильдия Америки, хоть и понятия не имеет, что я пишу книги, благосклонно взирает на меня как на 022-041396LG.

Вот так так. Сперва крадут ваше имя, потом начинают охоту за вашей индивидуальностью, а в конце концов - как и произошло с героем следующего рассказа завладевают вашим лицом и телом. Отчуждение? Да, полагаю, именно это и происходит, когда клуб "Книга месяца" опускает вас на пятьсот долларов, - и вы негодуете, но в ответ слышите лишь глуховатое ржание компьютера в Кемп-Хилле, штат Пенсильвания. Думаю даже, что именно отчуждение и заставляет нас слишком легко сдаваться, позволяя любой паршивой корпорации от "Три-М" до "Деликатесов Нейта и Эла" получать барыши за наш счет.

О да, это прибыльно. Будьте уверены. Для них. Дела у них обделываются быстро и четко. Для них. Но если ваша закладная хранится в компьютеризированном банке и там совершается ошибочка, то, пока чертова хреновина прочистит свои необъятные мозги и расставит все по своим местам, вы вполне можете оказаться "перемещенным лицом". Вот почему мы и сопротивляемся. По крайней мере - некоторые из нас. Сопротивляемся по мелочам, ибо тех из нас, кто осмеливается навлечь на себя гнев машины, пока не так много. Сопротивляемся, переплачивая по 73 цента в месяц по счету за телефон, - при этом поиски ошибочки и тщательная проверка всей бухгалтерии влетают телефонной компании в сумму порядка долларов пятидесяти. Сопротивляемся как можем. Тянемся, гнемся, изворачиваемся. И частенько вопим:

ВЫ СЛУШАЕТЕ?

Вариантов вступления у меня было несколько.

Сперва я собирался начать так:

"Терять свое существо я начал во вторник утром".

Но после некоторых размышлений более удачным началом мне показалось следующее:

"Вот моя ужасная история".

Когда же я еще поразмыслил (поверьте - у меня была просто бездна времени для размышлений), то понял, что оба варианта сильно отдают мелодрамой. А раз уж мне с самого начала желательно внушить к себе доверие, расположение и тому подобное, то и приступить к изложению своей истории следует так, как она, собственно, и произошла. Рассказать, все от начала от конца, затем изложить свою маленькую просьбу, а тогда - решайте сами.

Так вы слушаете?

Наверное, все это из-за моих генов. Или хромосом. Не знаю. Знаю только, что именно какая-то комбинация тех или других сделала меня подобием Каспера Милктоста.

Так что виноваты тут или гены, или хромосомы. И вот в марте прошлого года во вторник утром я проснулся, ни секунды не сомневаясь, что я такой же, каким был и сотни предыдущих дней. Было мне сорок восемь лет, я быстро лысел, но на глаза жаловаться не приходилось - очки я надевал только для чтения. Я спал в своей комнате отдельно от жены Альмы и всегда носил теплое нательное белье - а то, не приведи Господи, подхватишь простуду.

Единственное, что могло бы показаться у меня необычным, - это фамилия.

Винсокки.

Альберт Винсокки.

Знаете, как в этой песенке...

"Ну, давай, Винсокки, поднажми, Винсокки, ты добьешься своего, только поднажми..." Так меня дразнили с самого детства, но мягкость характера хранила меня от обид, и, вместо того чтобы возненавидеть, я воспринял эту песенку как нечто вроде личного гимна. Именно ее я обычно и насвистываю.

Однако к делу...

Итак, тем утром я проснулся и побыстрей оделся. В доме было холодновато, и душ я принимать не стал только ополоснул руки и лицо - и побыстрей оделся.

Когда спускался по лестнице, между ног у меня проскочила Зузу, персидская кошечка жены. Вообще-то Зузу весьма здравомыслящая особа. Никогда она не устраивала мне такого бойкота, как в то утро, хотя всегда очень умело меня игнорировала. Но в тот раз она лишь проскользнула мимо даже не зашипела и не мяукнула. Это показалось несколько странным, но не таким уж поразительным.

Самое главное было еще впереди.

Спустившись в гостиную, я заметил, что Альма положила газету на ручку дивана - как она делала и все предыдущие двадцать семь лет. Газету я подобрал на ходу и прошел в столовую.