Роберт Сойер - Квантовая ночь

И всё же, чисто ради соблюдения приличий, я сказал:

— Ты ничуть не изменилась.

Она улыбнулась, но, опять же, немного скованно, отстранённо.

— Ты тоже. — Она уже заказала бокал белого вина. — Ну так что, — добавила она, — что нового?

Я люблю отвечать на этот вопрос «Новая Гвинея, Новая Каледония, Новая Зеландия», но я не знал эту женщину — вообще её не знал; я не был уверен, что ей эта шутка покажется смешной. И всё же когда-то я ей нравился, так что, вероятно, быть самим собой — не такая плохая идея. Я выдал свой список «нового» и действительно заработал улыбку — и, по крайней мере, на секунду, её неуверенность пропала.

— То же чувство юмора, — сказала она. — Помнишь профессора Дженкинса? За какую шутку он выгнал тебя с семинара?

Меня спасла подошедшая официантка в тесном чёрном топе с глубоким вырезом.

— Что будете пить, сэр?

— Что у вас есть из разливного?

Она перечислила. Я выбрал тёмное крафтовое пиво, потом снова повернулся к Кайле. К сожалению, она повторила вопрос.

— Помнишь? Ту шутку? Что-то про орангутана?

Чёрт, не думаю, что слышал хотя бы одну шутку про орангутана за всю мою жизнь — ну, за исключением того места из «Симпсонов», где они пели «Дай руку, доктор Зеус [18] Персонаж фильма «Планета обезьян», обезьяний учёный. » на мотив «Rock Me Amadeus».

— Забыл, — сказал я.

Она слегка повела плечами.

— Ну, столько лет прошло. Так что с тобой было? Ты женат?

— Был, недолго. Развелись пару лет назад. А ты?

— Тоже разведена. Живу с дочкой. Ей шесть.

— Как её зовут?

— Райан.

Я кивнул. Одно из имён, которые стали из мужских женскими уже на моей памяти. Я всё жду, когда кто-нибудь из моих друзей назовёт дочь Бастером или Дирком.

Официантка вернулась с моим пивом. Я поблагодарил её и отпил из кружки. У нас с Кайлой была ссора — и, видать, немалая, раз это заставило её уйти из моей жизни на двадцать лет — но я её совершенно не помнил. Может быть, ей было за что на меня обозлиться, или, может быть, она возвела на меня ужасную напраслину, но раньше это было как-то понарошку, не пробирало меня до печёнок.

— Кайла, — сказал я. — То, что случилось тогда, ну ты знаешь. Я просто хочу сказать, что очень сожалею об этом.

Несколько мгновений она смотрела на меня, словно ища что-то в выражении моего лица. Потом чуть-чуть склонила голову.

— Спасибо, Джим.

Я сделал глубокий вдох, затем выдохнул.

— Кайла, мне нужна твоя помощь.

— Какого рода?

— Я, э-э… со мной кое-что случилось много лет назад, где-то за два месяца до того, как мы начали встречаться. Не знаю, рассказывал ли я тебе об этом…

— Я ничего такого не помню.

— Ну, в общем, я едва не умер. И, по-видимому, что-то произошло с моей памятью. Я… мне действительно очень жаль, но до сегодняшнего дня, до того момента, как ты позвонила, я вообще тебя не помнил.

— Серьёзно?

— Прости.

— Тогда зачем ты решил увидеться? Судя по твоему голосу по телефону, ты так обрадовался.

— Так и было. Я потерял воспоминания о шести месяцах жизни — с января по июнь 2001 — и хотел их вернуть. Я надеялся, ты поможешь заполнить какие-то пробелы. Сегодня я прочитал твои старые е-мейлы и…

— Ты их сохранил? — ошеломлённо спросила она.

— Да, распечатки некоторых из них.

Она отпила вина, потом осторожно поставила бокал на стол, словно опасаясь, что он опрокинется.

— Это объясняет, почему я от тебя ничего не слышала все эти годы.

— Прости.

Мимо проплыла официантка. Кайла проследила за ней взглядом, возможно, чтобы не смотреть на меня. Когда официантка исчезла из вида, Кайла упёрлась взглядом в скатерть.

— Я тебя гуглила иногда, — сказала она. — У тебя неплохо шли дела.

— Спасибо. — Небольшая пауза. — Мне не даёт покоя одна деталь, — снова заговорил я. — Многие из тех е-мейлов заканчивались числом: две целых, девять десятых. Что оно означает?

Внезапная короткая улыбка — приятное воспоминание?

— Ты и правда потерял память, да? — Она залезла в свою сумочку и вытащила шариковую ручку. Затем подтянула к себе салфетку. — Знаешь, как на языке смайликов обозначается любящее сердце? — Она написала: <3.

— Да?

— Это знак «меньше», за которым следует цифра три, видишь? А что меньше трёх? Две целых, девять десятых. Такой вот милый способ сказать то же самое.

— Ха! Никогда бы не додумался.

Она снова улыбнулась; в этот раз теплота в её улыбке была несомненна.

— Именно так ты и сказал, когда я объясняла тебе это в первый раз.