Сэмюэль Гей - Утросклон

Он достал большой бутерброд с ветчиной, налил доверху стакан вина. Закусывая, Гарйфон принялся разбирать свежую почту. Его всегда интересовали чужие голоса, запрессованные в плоские конверты. Пожелания, обиды, протесты, жалобы или благодарственные послания - все это был живой глас читателя, и подчас какой-то неведомый корреспондент озадачивал редактора или веселил его, а порой давал повод для появления в газете "гвоздя", и тогда типографский листок "Бодрости духа" ходил по рукам и буквально зачитывался до дыр. Но такие случаи бывали все-таки редко.

Тарифен, жуя бутерброд, наугад вскрыл голубой конверт с блеклой маркой. Усмиряя азарт и любопытство, редактор не спеша стал разбирать угловатый вычурный почерк. С первых же строк Гарйфон скривился - писал какой-то контуженный полицейский и, видно было по всему, собирался жаловаться. Жалоб редактор не любил, но письмо все же не бросил и, вытирая сальные пальцы о листки, лениво читал. Полицейский сообщал, что в результате контузии несколько лет назад почти лишился зрения, но не так давно ему встретилась девушка по имени Икинека и сказала, что попробует сделать ему подходящие очки и таким образом, может быть, избавит его от тяжелого недуга.

"Пособие по инвалидности я получаю неплохое, - сообщал отставной блюститель порядка, - но мне все же очень хотелось вернуть полноценность зрения, и, не спрашивая о цене, я согласился, хотя и мало надеялся, что девушка чем-то поможет. Но каково было мое удивление, когда через неделю я получил замечательные очки, в которых стало возможно читать и в которых сейчас пишу это письмо. А раньше я едва мог различать предметы на своем столе..." Гарифон прервал чтение, широко зевнул, открыл тумбу стола и, как всегда, на слух безошибочно отмерил в стакан нужную дозу. Сделав три крупных глотка, он снова уткнулся в листок. "...К моему удивлению, эта девушка, по имени Икинека, отказалась взять от меня хоть какие-то деньги, объясняя, что случай мой тяжелый и редкий и ей интересно было работать. Такой оборот дела меня насторожил. Всю свою жизнь я боролся со злом, видел различные его формы и проявления и теперь безошибочно определил, что меня пытаются каким-то образом обмануть. На моем организме, по-моему, проводят оптические или медицинские оцыты, потому что, еще раз повторяю, никогда и никакие очки мне не помогали. Таким образом, я, пожилой, заслуженный, больной человек, оказался игрушкой в руках авантюристов, и меня одолевает смутное беспокойство, что очки эти, полученные бесплатно, вроде как подарок, принесут мне хлопоты и несчастья. Зло скрывается в данном случае под маской добра, и я прошу вас заклеймить позором в своей газете таких авантюристов и шарлатанов, которые своим "бескорыстием" заставляют тревожиться и не спать ночами честных людей".

Гарифон с возмущением дочитывал письмо. В душе он был согласен с контуженным полицейским, "Бескорыстие - уже само по себе есть корысть", рассудил редактор и решил пустить это письмо в дело.

Тут как раз вошел Сильвестр.

- Шеф! - с порога воскликнул он. - Есть идея!

- Погоди, я хочу тебя спросить, - кашлянул редактор, - ты веришь в бескорыстие?

Сильвестр заржал молодым жеребцом и бесцеремонно плюхнулся в кресло.

- Гарифон! Со мною на этот счет произошел нелепейший случай. Однажды какой-то тип на улице всучил мне нераспечатанную бутылку сливовой настойки, просто так, в качестве презента. Я сдуру растерялся и взял... Да, вот такое легкомыслие. - Сильвестр опять заржал, убирая сальные волосы со лба. - Так что получилось дальше. Я неделю не мог спокойно спать. Мне все чудилось, что этот тип разыщет меня и что-то начнет просить. Пришлось купить точно такое вино и разыскивать щедрого проходимца. Представляете мое состояние, облегчение, когда я его все-таки отыскал! Он меня уже забыл, оказывается, но я не успокоился, пока не избавился от столь обременительного долга.

Редактор посмеялся, благодушно кивая:

- Вот-вот! Так оно спокойней. Ну, что там за идея?

Сильвестр смахнул следы веселья с лица и озабоченно спросил, слышал ли что-нибудь Гарифон про Синявку?

- Ты имеешь в виду сумасбродную старуху с этим... псом, что ли, неохотно отозвался редактор.

- Да, да. Так вот до меня докатились слухи, что эта старуха ищет какого-то определенного человека.

- Пускай себе ищет на здоровье. По-моему, она величает себя чьей-то судьбой, вот и пускай ищет.

Сильвестр явно развеселил редактора, и ему от этого неодолимо захотелось пропустить еще стаканчик.