Марина Казанцева - Стамуэн

— Мой любимый цвет, — ласково сказал он и погладил себя по плечу. Даже сумка с морковью стала новой.

— Пусть погуляет пока, — и Альваар выпустил шпалерную морковь на пол.

Джед оказался одет в лёгкую лиловую тунику с драгоценным поясом и брюки того же цвета. Материал был абсолютно неизвестен. На ногах — лёгкие сандалии, украшенные драгоценными камнями. Похоже, дворцу категорически не нравились кроссовки и он решил украсить гостя по своему вкусу.

А Вилли оделся в нечто, напоминающее плотный, но тоже лёгкий белый комбинезон с открытыми руками и тоже лёгкими сандалиями. Плечи его прикрывал воздушный, словно стрекозиные крылья, короткий и прозрачный плащ. А на голове — простой обруч жемчужно-белого цвета.

— Дворец принял вас за Пространственника, — сообщил ему Альваар. — Я же говорю, вы очень схожи.

— Я могу идти? — нетерпеливо спросил Вилли.

— Более, чем я думал, — вздохнул волшебник.

— А что такое? — насторожился Джед.

— Да вот, смотрю: знакомые манеры. Бежит куда-то по своим делам!

Вилли опять остановился и растерянно посмотрел на Джеда и Альваара, которые даже и не думали следовать за ним.

— Вот так-то лучше, друг мой! — одобрил Альваар. — Не забывайте о судьбе Пространственника! Советую вам позавтракать сначала. Дворец просто изнывает от желания вам послужить!

— Я тоже так считаю, — серьёзно отозвался Джед. — По-моему, это просто свинство — заниматься делами натощак!

Валентай рассмеялся. Да в самом деле, куда так торопиться?!

— Ладно! — воскликнул он. — Да будет завтрак!

Дворец возликовал и ответил хрустальным пением. Цветущие Арларии мелодично зазвенели и прекратили свою пляску. Они взлетели к потолку и снова заняли на нём свои места, образовав узор.

Прямо посреди зала раскрылись, как цветы, три кресла, а среди них сгустился из воздуха семиугольный столик с прозрачной, как водится, столешницей. Поверхность его лишь мгновение пробыла пустой, а потом уставилась изящными, лёгкими, как туман, вазами, кувшинчиками, чашами — всё, как у Варсуйи, только в тысячу раз прекраснее!

Вазы были полны удивительных, невиданных фруктов. Дразнящий аромат коснулся обоняния путников — они не смогли противиться заботе волшебного дворца и поспешно сели в кресла. Тотчас по периметру пустого вначале зала возникли цветники с изумительными растениями, источающими такой дивный аромат, что сердце Вилли смягчилось и отошло.

Помещение наполнилось звучанием неведомо откуда взявшихся фонтанов. По полу двинулись в танце розовые языки тумана, на ходу превращаясь в прекрасных танцующих птиц.

— Вот, наконец-то, позавтракаем по-человечески. — заявил волшебник, хитро посматривая на Вилли и обомлевшего от изумления Фальконе. Он с удовольствием развалился в кресле и поднял первый бокал вина.

— За вас, друзья мои, за счастливый исход дела!

Друзья последовали примеру и налили в бокалы искрящегося вина. Оно имело чудный, непередаваемый вкус. Остатки усталости испарились без следа. Все трое принялись неторопливо, с чувством смаковать волшебный завтрак. Пусть дворец порадуется.

— И долго вы прожили в таком дворце? — уже спокойнее спросил Вилли.

— Да уж порядком, — ответил Альваар.

— Значит, вы должны знать расположение всех помещений?

— И не думайте, мой друг! Никто не может знать этого, разве лишь Пространственник. Если вам куда-то надо, просто скажите это дворцу, и он исполнит. Но, только не сейчас! Я умоляю! Вы будете потом жалеть! Да что за спешка? До вашего времени, кажется, ещё сотня миллионов лет! Возможно, я ошибся на два дня. Но, это несущественно.

— Да, с вами не соскучишься, профессор, — усмехнулся Вилли. — Видите ли, я просто хотел узнать судьбу экспедиции.

— А, тогда понятно, — вздохнул волшебник. — Прямо сейчас?

— Вилли, никакой экспедиции в этом времени нет, — обратился к нему Джед. — Кроме того, спать хочется. Я на песке не выспался, да ещё Харрашт храпел, как трактор. А вы, професор?

— Я? Да на том песке только Харрашту и спать! У него ж бока железные!

— Ну хорошо, — вынужденно согласился Вилли. — Где тут спальни?

— Ой, вот только не надо так грубо! — поморщился волшебник. — Предоставьте дворцу самому вести программу.

Вилли сдался окончательно. Он обвёл глазами притихший зал и милостиво возвестил:

— Мы дома! Где наши тапки?

Дворец словно вздохнул облегчённо, и кресла вежливо поставили всех троих на ноги. Они не сошли с места, но всё вокруг изменилось. Центральный зал преобразовался в большое овальное помещение. Плоская крыша его как будто парила, опираясь на тонкие перемычки. Всё остальное пространство между этими невесомыми опорами занимали огромные, похожие на мыльные пузыри, окна. Сквозь них ясно виднелась круговая панорама: с одной стороны — сияющее солнечными бликами море, с другой — далеко уходящая дикая сельва.