Марина Казанцева: Одинокая звезда

Миллвилл был маленький городишко, затерянный на Западе, и в нем имелось почти все, что полагается иметь маленьким городишкам. Естественно, в единственном числе. Это — один полицейский, один банк, один антиквар, один слегка чокнутый коллекционер неведомо чего, один ювелир, одна гадалка и один бандит. Приличному городишке полагалось иметь еще кое-кого и желательно тоже в единственном числе, но тут Миллвиллу крупно не повезло: в нем было целых четыре дурака. Это ущербное семейство потомственных идиотов, жившее в старом-престаром вагончике на самой окраине городка, где сваливали мусор, у самой запруды на речке Свинке.

Минувшим летом произошло нечто совершенно выдающееся, нечто такое, чего не мог ожидать от крохотного провинциального городка даже самый сумасшедший фантазёр. И в этом происшествии принял немалое участие старший из трёх братцев Дак — Дарби.

Матушка Дарби была закоренелой телезрительницей и смотрела все передачи подряд. В памяти её первенца мамаша неразрывно связана с телевизором. Иногда ему казалось, что если тихонько выдернуть шнур из розетки, то мамаша тоже выключится.

Младшие братья Дарби — Скрэбб и Вонючка Гунни. Скрэбб — долговязая дубина с прической, напоминавшей старую швабру, и оловянными глазами идиота. Гунни — гугнявый и сопливый паршивец с прилизанными патлами до плеч. Глазки у него маленькие и раскосые. Весьма дружные между собой, Скрэбб и Вонючка Гунни вдвоем составляли серьезную оппозицию старшему брату — Дарби. К тому же эта гнусная пара ничему никогда не училась.

Но вот однажды случилось непредвиденное. Мамаша Дак решилась приобщить своих младших отпрысков к миру науки и привела обоих в местную школу. Чтобы как-то стимулировать их жажду знаний, она обещала им по полпенни. И завершение всего — фунт пастилы.

В тот же день по какому-то странному капризу природы случилось трехбалльное землетрясение, первое и единственное за всю сонную историю городка. У некоторых хозяек в городе попадали с крючков кружки. Какое-то время ещё истерично лаяли собаки, но в целом население словно и не заметило небольшой тряски. Но Скрэббу не повезло. Он сидел на задней парте, около шкафов, куда учитель посадил братцев, чтобы нормальные дети не отвлекались. Со стены свалилась бумажная карта Соединенных Штатов Америки, и длинная, тыквообразная голова Скрэбба пробила её насквозь.

Зато Гунни привалила явная удача: ему в руки упала коробочка с денежными накоплениями всего класса, которые учительница предложила собирать для бедных детей из африканских стран. Денег в коробочке было немного. Туда пихали все что ни попадется: старые пуговицы, стеклышки, булавки, камешки и прочее. Но одна денежка там имелась. Это была фальшивая монетка, изготовленная еще в те времена, когда Европу называли Старым Светом. Кто, такой наивный, бросил в классную копилку явную нумизматическую ценность?

Когда коробочка вдруг брякнулась перед носом Гунни, он подумал, что это дар с небес. За честный труд на нелегкой ниве знаний. Среди рассыпанного мусора его зоркий правый глаз сразу узрел награду, и Вонючка ловко выхватил гуманитарную помощь слаборазвитым странам из цепких когтей коршуном налетевшей учительницы.

Скрэбб с оголтелым ревом бросился на выход, твердо решив, что учёбы с него хватит. Следом за ним с торжествующим визгом несся Гунни, унося добычу в грязном кулаке. Братья проучились двадцать минут.

Прибежав домой с остатками штатов на шее, Скрэбб предстал перед мамашей Дак, сидевшей перед потухшим телевизором с тазиком поп-корна на коленях. Грозные силы природы, переполошившие собак, стряхнули с крыши вагончика плохо закрепленные провода. Впервые мамаша так и не узнала, родила служанка или нет.

Скрэбб протянул матери руку и требовательно сказал: "Фунт!".

"Полпенни!" — радостно завопил ворвавшийся следом Вонючка Гунни. С тех пор так их и прозвали: Фунт и Полпенни.

А вот скромному Дарби пришлось честно отучиться три года в первом классе, и два — во втором. Остальные восемь лет от провел в третьем классе. Когда на выпускном балу поздравляли учеников с окончанием школы, директор со слезами вручил Дарби необычный диплом желтого цвета (он сам клеил его дома). При этом часть учителей почувствовала дурноту, а оставшаяся часть как раз наоборот — облегчение. В дипломе его удостоили звания ветерана начальной школы и при этом не было проставлено ни одной оценки.